Усугубляло положение наличие на точке бурения представителя Научной Ассоциации. Просто зацементировать скважину вряд ли удастся. Поднимется большой шум. И не только от научных историков. Ботаники, зоологи и даже близкие по духу экологи потребуют держать проход открытым, до получения полного минимума данных об этой вселенной.
Короче кризис был налицо. Надо было что-то делать.
– Ренегаты уже имеют полный доступ к получаемым данным? – Спросил Крюгер.
– Их представитель прибыл. Но по сообщению нашего представителя, не помню как его, тут пока все в порядке. Приехавший сразу засел за монографию, хочет воспользоваться ситуацией и опередить коллег.
Члены совещания понимающе закивали головами. Дело это было понятное. Сами бы так сделали, если бы подвернулся случай.
– Вселенский Надзор, как положено, взял подписку о соблюдении строгой секретности. Так, что три месяца у нас в запасе есть. За это время нужно что-то сделать. Только непонятно – что.
Последовало продолжительное молчание, сопровождаемое переглядыванием, изучением потолка и смахиванием пылинок с поверхности стола.
– Нужно внести в проводимые исследования, свежую струю. Добавить человеческий фактор. – Неожиданно для всех, сказал Крюгер.
– Вы – о чем? – Зло спросила Тауберг.
– Отправим во вселенную «39—1658» для проведения полевых исследований в парочку наших первопроходцев.
– Что это нам даст? – Живо поинтересовалась Савская.
– Послав во вновь открытый мир своих резидентов, мы сможем более детально, чем «Система» ознакомиться со всеми нюансами и получить дополнительные сведения.
– Верно! – Сообразил о чем речь и ухватился за идею заместитель председателя. – Люди, не роботы. Они ничего не пропустят. Машина на магию не среагирует, а человек – обязательно.
– Все ровно ничего не понимаю. Люди, здесь причем? – Продолжала упираться Тауберг.
– Люди вернувшись, доложат о том, что пропустила электронная система наблюдения, дорогая. – Ласково обратилась к ней Савская. – Когда они вернутся, то расскажут, что наблюдали там троллей и эльфов, что лично общались с магами и щупали руками магических животных.
– А, если не скажут?
– Скажут, дорогая, скажут. За те деньги и научные степени, которые мы им предложим, они и не такое скажут.
– Сколько у нас – подготовленных агентов, для этого периода? – Поинтересовался Кавендиш, обращаясь к заместителю.
Вопрос был адресован, к последнему, поскольку, по совместительству, первый зам занимал пост директора Института Повышения Неолиберальной Квалификации. Именно там готовили первопроходцев, для изучения вновь открытых миров.
– Конкретно, для конца семнадцатого века – триста. – Глядя в планшет, сказал Торп. – Для Германии, после тридцатилетней войны – человек двадцать.
– Надо срочно формировать группу и отправлять ее в Гималаи. – Сказал Крюгер.
– Сколько человек послать? Как вы думаете? – Обвел взглядом Торп, свой ближний круг.
– Давайте, пошлем человек десять. – Предложил Кавендиш. – Не будем скупиться. Запас беды не чинит. Главное, чтобы наша резидентура пустила в «39—1658» корни и продержалась какое-то время. Никаких данных они, разумеется, не соберут ни нужных, ни ненужных. Главное чтобы выжили.
– В суть проблемы их посвящать не будем? – Спросила Савская
– Зачем? Я же говорю – дай бог, чтобы они там уцелели и продержались до снятия режима секретности. А, перед возвращением мы их основательно припугнем, мол, не оправдали надежд, подвели руководство и подсунем нужную нам информацию. Чувство вины, чувство благодарности, хорошие деньги и перспективы роста это такой коктейль, что после него они настолько убедительно будут рассказывать про свое общение с жителями холмов, настолько искренне будут пересказывать слова, которые им шептали волшебники, отправляясь на костер, что кто угодно поверит.
