– А теперь катись на все четыре стороны и не вздумай возвращаться назад!
Бони окаменел. Он все понял: его просто вышвырнули на улицу, как и в прошлый раз, когда он был еще несмышленым щенком. Но теперь он хотя бы знал, за что. Им было тесно под одной крышей. В доме мог остаться только один мужчина, и сейчас сила была на стороне врага.
Виктор повернулся и пошел обратно. Пес инстинктивно тронулся за ним, но, сделав десяток шагов, остановился и прислушался к внутреннему голосу. А внутренний голос советовал не спешить назад, обмануть врага, усыпить его бдительность и во что бы то ни стало дождаться Зою.
Бони спокойно дал мужчине уйти, оставшись один посреди заснеженных деревьев. Подумав, он сунул измученную морду в снег один раз, потом другой, чтобы поскорее избавиться от ненавистного запаха и рези в глазах. В парке, как всегда, было просто чудесно. Жаль только, что в своем нынешнем положении он не мог оценить ни звенящей тишины, ни беличьего запаха возле сосны, ни пушистых сугробов, в которых можно прятаться от хозяйки. К вечеру он устал от своей свободы и вернулся в знакомый двор. Голодный и замерзший он прождал возле подъезда несколько долгих часов, но вечером Зоя не вернулась. Ночь он провел в закутке на заднем дворе большого магазина, прячась от пронизывающего ветра и изредка наведываясь к мусорным бакам. Утром он сбегал в парк проверить, не появились ли на дорожках хозяйкины следы, но быстро потерял надежду и вернулся к дому. Чтобы как можно реже попадаться людям на глаза, в светлое время дня он прятался между гаражами, а когда стемнело – занял наблюдательный пост под моргающим фонарем наискосок от подъезда. Когда дом погасил окна, Бони тяжело вздохнул и вернулся в свое ночное убежище. В ожидании пролетело трое суток, и он уже успел привыкнуть к ежедневному обходу двора, парка, помойных баков и гаражей. К концу четвертого дня повалил снег, быстро превратив неподвижно сидящую собаку в белый сугроб. Бонифаций поднялся, чтобы размять окоченевшие лапы, отряхнулся, обежал пустую детскую площадку и чуть не проворонил возвращение Зои.
Она вошла в подъезд, когда уже совсем стемнело, и пес со всех лап кинулся за ней через двор, едва не попав под белую иномарку. Дверь закрылась и через несколько секунд открылась снова, выпуская соседку с верхнего этажа с таксой в стеганой жилетке и мягких сапожках. Бони едва не сбил женщину с ног, до полусмерти напугал таксу, но все равно опоздал. Лифт уже закрылся, и ему ничего не оставалось, как броситься вверх по лестнице.
Он слышал, как остановился лифт, и из последних сил рванулся на звук открываемой двери. Почему-то в тот момент он забыл, что может позвать ее, просто окликнуть по имени. Он, тяжело дыша, карабкался в гору, словно альпинист. Дверь квартиры захлопнулась в тот момент, когда он добрался до лестничной площадки. «Бонька! Бонечка, мальчик мой, ты где?» Она звала его по ту сторону двери, и в ее голосе слышалось беспокойство.
«Я здесь, Зойка, я здесь! Открой мне! Я так скучал! Я люблю тебя!» Все чувства, переполнявшие его с момента ее отъезда, вырвались наружу и слились в едином хриплом, отчаянном лае.
Дверь распахнулась, и он, грязный, исхудавший, со смерзшейся в сосульки шерстью и слезящимися глазами ввалился в прихожую, чуть не сбив ее с ног.
– Бони! Где ты был?! – Она обхватила его за шею и заплакала, стоя на коленях в прихожей. – Бонечка! Собачка моя! Дружочек мой!
