Сотворение жизни. Поиск своего пути - страница 2

В классической культуре парадоксальность судьбы уравновешивается идеей ги́бриса, для которой не имеется однозначного перевода. Иногда она означает высокомерие, иногда – недостаток характера, а в некоторых случаях – ограниченность стремления к познанию. Ги́брис проявляется, когда мы убеждаем себя в том, что действительно знаем, что происходит; или в самообмане, в представлении о том, что мы безнаказанно вольны в своём выборе, а значит, нам подвластно всё. В попытках убедить себя, что контролируем ситуацию и предусмотрели все возможные варианты. Такое заблуждение является формой магического мышления, когда мы пытаемся справиться с экзистенциальной тревогой с помощью фантазий о контроле и господстве.

Греческое понятие ги́брис, за которым скрывается ошибочная самонадеянность, очень близко по смыслу иудео-христианскому понятию «грех», хотя и не тождественно. Этимологически слово «грех» происходит от понятия, означающего промах в стрельбе из лука. Лучник не совершенен, он может ошибиться в любой момент, предваряющий полет стрелы, и ветер судьбы подхватит её полет и сместит в сторону от цели. Исходя из этого представления, совершенство недостижимо, сколько бы усилий человек ни прикладывал.

Апостол Павел, говоря о неистовой человеческой природе, всё же признавал, что в людях есть стремление к благу, пусть они чаще не понимают, что это такое. Промах в его парадигме приобретает гораздо более мрачное значение, таким образом сближаясь с гордыней или тем, что понимается под ней. Что-то внутри нас постоянно стремится к разрушению. Ги́брис толкает человека выйти за рамки своих возможностей, пересечь некую границу, даже если она скрыта от глаз.

Подобная встреча с неумолимым происходит в тот момент, когда Гектор одерживает победу над своим врагом Патроклом. Готовясь испустить последний вздох, Патрокл смотрит на могучего Гектора и обращается к нему – герою Трои:

В момент величайшего триумфа Гектору напоминают о том, что он слишком самоуверен и его высокомерие повлечёт гнев космических сил, которые поставят его на колени. Ему предстоит последний поединок с Ахиллесом, который станет его смертью и восстановит равновесие.

В воображении классиков имело место и состояние, которое они называли гама́ртия, что переводится как «трагический изъян», но я предпочитаю определять его по-другому: как «травмированное ви́дение». Каждый протагонист верит, что понимает достаточно, чтобы сделать правильный выбор, но его личный, семейный, культурный опыт, динамически взаимодействуя в том, что позже назовут бессознательным, искажает его ви́дение.

Как можно сделать чёткий и разумный выбор, если линза, через которую человек видит мир, сама по себе условна и искажает его? Как не ошибиться в выборе, если нельзя её снять и увидеть что-то другое? Совокупность сделанных человеком выборов складывается в узор судьбы, даже если он якобы волен выбирать иначе. Карма – тяжёлый груз для духа, она наследуется следующим поколением. Эдип из Фив верит, что является самым мудрым человеком на родине; Эдип же из Колона считает себя ничтожнейшим из существ. Между этими двумя точками на карте внутреннего мира лежат страдания, искупление и вероятное развитие и рост.