Автобусная остановка находилась в самом центре села, которое пока дремало. Единственными «живыми» существами оказались местные собаки, вдохновенно облаявшие чужестранку и тут же убежавшие куда-то по собачьим делам. Магазины были закрыты, и я решила, что прогуляюсь до них ближе к полудню. Я дотопала до окраины, вышла на основную дорогу и зашагала по направлению к Веточкам. Идти предстояло несколько километров, но по сравнению с пройденным расстоянием это было рукой подать. Врубив на всю громкость мобильный и порадовавшись, что ори не ори – все равно никто не услышит, я стала подпевать незамысловатой песенке, доносившейся из динамика.
Вокруг было еще темно, но над деревьями уже появились первые признаки рассвета. На земле еще тут и там виднелись снежные островки, и сырость заставляла ежиться от холода. Ветер дул во все стороны вольной души, гоняя колтуны по полям и заставляя ветки деревьев прижиматься друг к другу. Окончательно продрогнув, я ускорила шаг, и из-за поворота наконец показались знакомые домики, покосившиеся еще до моего рождения.
По счастливому стечению обстоятельств наше жилище расположилось в самом центре деревушки. Во дворе был глубокий чистый колодец, а чуть левее него – маленький пруд, в котором детвора обычно ловила карасиков и водомерок.
Я скинула скарб на крыльцо, дрожащими замерзшими руками засунула в скважину ключ и со второй попытки сняла тяжелый замок. Будто обидевшись за долгую разлуку, дом встретил сыростью и промозглыми сквозняками: внутри было не теплее, чем снаружи. В основной части дома стояли кровати, большой круглый стол и огромная русская печка, потрескавшаяся и облупившаяся. К удивлению, она не вызвала у меня брезгливости, а только напомнила о старинных сказках. Невольно всплыли картинки из детства. Разбросанные куклы, поездки на велосипедах и, конечно, синяки и ссадины – вечные спутники игр деревенских мальчишек и девчонок.
Придышавшись, я решила, что расстегивать куртку не имеет смысла, тем более что поиски дров для печки закончились разочарованием: ни дощечки! Пришлось тащиться к отсыревшей поленнице. Вот тут-то я и прочувствовала очевидную проблему: поленья были огромными и вряд ли могли разгореться, а умение орудовать топором не входило в стандартную школьную программу.
Помощи не предвиделось. Пришлось нацепить валявшиеся на полу перчатки, ухватить здоровенный топор и вместе с чурбачками тащить его к колуну. Как я не поранилась и не отрубила себе пару лишних конечностей – одному богу известно, но уже через полчаса, ругаясь, как никогда не позволила бы ни в одном приличном обществе, я нарубила кривых, но все же подходящих поленьев. Уже за одно это мне должны были вручить медаль. Жаль, оценить подвиг было некому.
Пока я старалась, уже окончательно рассвело и желудок напомнил, что неплохо бы подкрепиться. Идти обратно в село не было ни сил, ни желания, так что, решив проверить благосклонность госпожи Фортуны (ха-ха!), я полезла рыскать по всем погребам и возможным заначкам. Парадоксально, но в этот раз повезло: удалось раздобыть целый мешок картошки (правда, слегка проросшей и неаппетитно заляпанной грунтом). Кроме того, мне достались несколько крупных банок с крупой, предусмотрительно спрятанных бабулей в двадцатилитровый бидон (чтобы и плесень не завелась, и мыши остались голодными). О существовании мышей даже думать было страшно. Оставалось лишь уповать на то, что от тоски или голода они сбежали.
