Дыхание семейного очага становилось все более отчетливым. Михаил понимал, что ему уготована роль ведомого в этом брачном тандеме. С одной стороны, его мужская гордость немного восставала против такого хода событий, а с другой стороны, если ей хочется заниматься всякой рутиной и держать каждую мелочь в своей голове, то это даже лучше для него, он не будет тратить время на эти пустяки. Михаил не сопротивлялся обвинениям Кати, только сказал, что прежде, чем устраиваться на работу, ему все равно сначала надо уладить деревенские вопросы. Договорились созвониться вечером.
Михаил, глядя на продавщицу, сказал в трубку: «Целую, дорогая!» – и отключил связь.
Продавщица, слегка смутившись, отвела глаза в сторону.
– А вы увидите Славу? – спросила она.
– Надеюсь.
– Тогда передайте ему привет от Валентины и скажите, пусть заходит.
– Что-то он не захотел к вам идти, меня за водкой послал.
– Ой, он же не любит водку, у него голова болит от нее, сейчас я вам кое-что другое дам.
Женщина нагнулась под прилавок и стала чем-то там греметь. Застиранный халатик плотно обтянул ее внушительные, но упругие ягодицы. Михаил попытался определить, есть ли под халатом трусики, однако ему это не удалось. Продавщица достала литровую бутыль с прозрачной жидкостью, в которой плавали какие-то листики. Она заботливо обернула сосуд бумагой и протянула его застывшему в раздумьях Михаилу. Он очнулся и засунул бутыль в рюкзак, отчего тот стал заметно тяжелее.
Тетя Валя даже вышла из-за прилавка, чтобы помочь ему взвалить ношу на плечи. Пока они корячились с рюкзаком, Михаил почувствовал, как она погладила его легонько по бедру. Он подумал, что это случайно.
Вдогонку с крыльца магазина, демонстрируя возможности своего голоса, Валентина крикнула: «Если Слава сам здесь не появится, то я больше ему давать не буду». И другим смутившимся голосом: «Бесплатно… самогон, блин». Михаил улыбнулся: «Похоже, с этими двумя все ясно».
Пока Михаил поднимался на холм, разделяющий две деревни, солнце спряталось за тучу, и подул уже совсем холодный ветер. Пришлось застегнуть рубашку. Начали покрапывать небольшие, но холодные капли дождя, молодой человек ускорил шаг. Через минуту пошел не просто дождь, а ливень. Очень быстро стало темно. Бежать с полным рюкзаком за спиной по размокающей скользкой проселочной дороге было невозможно. Михаил то ускорялся, то шел медленно, тяжело дыша. Ручьи холодной воды текли с его мокрой головы по шее за шиворот, рюкзак впитал в себя дождевую влагу и стал еще тяжелее. Когда он подходил к дому, тучки начали освобождать небо, появилось солнце, но свежесть осталась, причем стало даже холодней, чем прошлой ночью. Наконец, полностью мокрый, запыхавшийся и трясущийся от холода Михаил подошел к дому.
На крыльце под крышей сидел Слава с пятилитровым баллоном воды.
– Слушай, быстро ты, я только успел одеться, взять у Бориса воду и дойти до твоего дома, а ты уже тут как тут. Давай помогу.
Михаил хотел спрятать самогон и одну бутылку водки, чтобы потом ими расплачиваться со Славой за ремонт, но тот сам снял с мокрого ходока тяжелую ношу. Пока юноша пытался дрожащими руками стянуть с себя сырую одежду, гость начал рыться у него в рюкзаке, что-то бормоча себе под нос.
– Чтобы не простудиться, тебе непременно надо выпить, причем именно самогона. У Вали он особенный, мобилизует внутренние ресурсы, так сказать. Даже не мобилизует, а мобивылизывает.
