Когда Башашкин рассматривал фотокарточку, его удивлению не было предела.
– Когда же ты такого ихтиозавра подбил, племяш?
– Этим летом. Ты же сам меня щелкнул…
– Я… Да, было дело. Но тот ерш вроде был раз в пять меньше.
И тогда я ему во всем признался.
– Ну ты, племяш, даешь! Знаешь, как это называется?
– Мошенничество?
– Подымай выше – фотомонтаж! Доходное, говорят, дело. Не бойся, я никому не скажу. И ведь почти незаметно, хотя если присмотреться…
…Когда я вышел на берег, никто на меня не обратил внимания. Люди, побросав лежбища, толпились вокруг чего-то очень интересного. Я снял ласты и маску, дошел до своего места, стряхнул с пики на гальку умирающего карасика и накрыл углом полотенца, а то снова будут ругать меня за истребление мальков.
Как выяснилось, народ обступил Алана, который добыл здоровенного лобана, удивительным образом попав ему пикой между жабрами. Изгибаясь, рыбина подпрыгивала и широкой плоской головой билась о гальку так, что чешуя и слизь летели в разные стороны. Бедняга смотрела на любопытных людей красными умоляющими глазами. В толпе я увидел Батуриных, они хоть и с опозданием, добрались все-таки до пляжа. Тетя Валя, обнаружив меня, нахмурилась, показывая пальцем на плечи, мол, смотри, сгоришь, как всегда! Я покачал головой, мол, все под контролем. Возник и Ларик. Судя по выражению лица, похвастаться выдающимся уловом он тоже не мог.
– А как она называется? – спросила невежественная девочка с чурчхелой в руке. – Она кусается? Можно ее погладить?
– Зачем ее гладить, глупенькая! Это не кошка. Ее кушать надо, – объяснили плотоядные взрослые.
– Ну, и кефалища! На два кило точно потянет! – восхищались те, кто понимал в рыбном деле.
Алан сидел на корточках возле своей добычи и хранил гордое молчание.
– За сколько отдашь, парень? – поинтересовался модник в леопардовых плавках.
– За трешку, – не моргнув, ответил наш вожак.
– Не дороговато?
– Свежак!
– Ладно! Сейчас принесу деньги.
Заметив знакомое лицо, Алан кивнул мне по-свойски и даже подал руку. Люди посмотрели в мою сторону с явным интересом, как на близкого друга легендарного подводного добытчика. Я расправил плечи и пригладил мокрый чуб.
– Как успехи? – снисходительно спросил Ихтиандр.
– Так, по мелочи. Разминался, осматривался, восстанавливал форму. Все-таки год не охотился… – солидно ответил я, стараясь говорить басом.
– Форму? Ну-ну…
– А ты где его подбил? Я только чуларок видел. Мелочь – даже время тратить не стал.
– Мне тоже одни секелявки попадались, – присоединился к нашей беседе Ларик.
– Там, – Алан указал за шестой волнорез. – Ты, кстати, когда рискнешь, москвич? Клешня для тебя готова.
– Завтра! – твердо ответил я.
– Пора уж! – кивнул мой друг.
– Хорошо. Завтра. Только натощак. А то не пролезешь.
– Мог бы не предупреждать!
– Юраша, куда ты должен пролезть? – встревожилась тетя Валя.
– Это мы так, шутим! – успокоил ее Ларик.
Толпа, затаив дыхание, слушала полупонятный разговор профессионалов. Тут как раз вернулся чувак в леопардовых плавках с зеленой бумажкой: видно, он снимал койку неподалеку, возможно, у Ардаваса. Модник продел тростник сквозь раненые жабры и, как на кукане, унес лобана на кухню: рыба, пожаренная заживо, вкусна невероятно! Наверное, людоеды в дебрях Амазонки поступают с пленниками так же…
– Трешник! Эдак на работу ходить не надо! – завистливо удивился кто-то.
– Парень, достанешь нам крупных рапанов? На базаре мелковаты.
