Начальник станции сверкнул глазами в сторону Эйдана и беспрекословно процедил:
– Быстро принеси его ингалятор, салага! В его комнате.
– В тумбочке… – уточнил со стоном Рон, сжав кулаки.
Как только молодой полярник покинул комнату, Ломак развернулся к раненому и строго спросил:
– Волк был один?
Корхарт утвердительно кивнул, глядя на друга испуганными глазами.
– Как же ты его не заметил? Почему дал подойти так близко? – начальник сокрушённо покачал головой и его взгляд посуровел. – Какого чёрта в одиночестве остался?
– Пацан ушёл…
– Ты же сам его отпустил! Зачем ты ему сказал идти, а сам остался?
В дверях показался встревоженный Эйдан с ингалятором в руке. Он бросился к раненому и стал неумело прикладывать маску к бледному лицу полярника.
– Я сам! – прохрипел тот нетерпеливо и нетвёрдой рукой отобрал прибор.
Сделав несколько нервных вдохов под пристальными взглядами коллег, Корхарт откинулся на подушке и уставился в потолок широко открытыми глазами.
– Меня тошнит!.. И хреново мне, братцы! Тело горит – это ведь не нормально, да? Не нормально? Этот долбаный волк, – а что, если он был бешеным?
– Глупости, – Ломак сложил на своём лице улыбку, однако его глаза были полны тревоги и растерянности. – Ты потерял много крови, ты ослаб – и тебя поэтому тошнит.
– Я прямо чувствую его зубы на себе! – не унимался Корхарт слабо суча ногами. – Он навалился сзади и вцепился в голову, но я его сбросил! Вспышка!.. Он метнулся мне в шею и раскусил очки, я упал… Он рвал мне грудь и плечи, а я отбивался локтями; он всё кусал и кусал! Как же от него воняло!
– Ты был без карабина? – спросил Эйдан как можно мягче.
– В кабине лежал, – Корхарт застонал и, опустив голову, вновь с отчаянием осмотрел свои раны. – Господи! Каждый долбаный укус! Я чувствую каждый его укус!.. А если он и правда бешеный? Вёл он себя именно так!
Рон умоляющим взглядом посмотрел на мужчин ожидая слов поддержки.
– Мне совсем хреново! – он попробовал сесть, но тут же был остановлен настойчивыми руками начальника станции. – В горле горит, как с бодуна!
– Это от потери крови, потерпи, мы тебя заштопаем, – успокаивал Ломак, хотя голос его звучал неуверенно.
– И голова! Очень болит голова!
– На ней живого места нет, дружище! Вот она и болит.
– Чёртов ублюдок! Откуда он здесь? – Корхарт смотрел в потолок, его побелевшие губы сильно дрожали. – Откуда здесь волк?
Мужчины молчали, обмениваясь беспомощными и растерянными взглядами. И Ридз, и Ломак прекрасно понимали, что скорее всего волк пришёл вслед за вернувшимся вездеходом, однако остался самый важный вопрос – жилище людей выследил единственный волк или вся стая?
Присев на край дивана, Ломак принялся лихорадочно перебирать коробки с препаратами. Рон с трудом приподнялся на локте и уцепил начальника за рукав.
– У меня жжёт всё внутри! – прошептал он испуганно. – Этот волк – он точно бешеный! Мне нужно делать уколы от бешенства, Ив, говорю тебе: он точно был бешеный!
– Не выдумывай! – прогудел Ломак и метнул в Эйдана хмурый взгляд. – Мы пошлём салагу проверить эту дохлую сволочь, и он нам скажет: бешеный он был или нет? Скажет ведь? – Ломак сверлил Эйдана тяжёлым взглядом.
– Да, разумеется! Я схожу и посмотрю! – пролепетал Ридз высоким голосом, не особо понимая, что от него хочет начальник.
С трудом запрокинув раненую голову, Корхарт сфокусировал нечёткий взгляд на Эйдане.
– Ты что, ветврач, мать твою?
