Офицеры сели напротив неё.
– Я надеюсь, что вы понимаете, что всё что здесь будет сказано не должно уйти за пределы этой комнаты.
Ну ещё бы!
– Конечно, – широко улыбнулась Наташа, – только боюсь, что если вы пришли разговаривать со мной о моей позиции по…
– О нет-нет! – замотал головой генерал. – Речь пойдет совсем о другом.
– Ну тогда я слушаю, – сказала Наташа, дипломатично улыбаясь.
Когда уже эти парни перейдут к делу?
– У вас только что была женщина, – сказал Воротынцев, – она приходила к вам просить за свою дочь. Я прав?
Наташа, прищурившись, посмотрела на молодого офицера.
– Никогда не думала, что военная разведка занимается такими делами, как присвоение денег киностудии…
Генерал кивнул.
– Вы совершенно правы, – сказал он, – если бы не одно обстоятельство. Неделю назад наша станция слежения перехватила странную шифровку Секуритаты, это контрразведка Директории, отправленную из Петерштадта. Агент, который писал донесение, по-видимому, считает полученные им сведения крайне важными.
Артамонов бросил взгляд на Воротынцева, как будто ожидал, что тот продолжит рассказ. Словно бы каждому из них надо было сообщить только часть информации.
Полковник понял намек и продолжил сам.
– Коротко говоря в шифровке говорится о некой информации полученной… впрочем, прочтите сами.
Воротынцев достал из портфеля листок бумаги и протянул его девушке.
Сообщение гласило:
«МЕДАЛЬОН В ЕКАТЕРИНГРАДЕ НЕ ОБНАРУЖЕН. СЪЕМКИ ПОСЛЕДНИЙ ПРОДОЛЖАТЬ. СЕКРЕТНОСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО».
Наташа недоуменно воззрилась на гостей.
– И вы считаете, что я имею к этому какое-то отношение? – с естественной иронией спросила девушка.
Сидевший с мрачным видом Артамонов подарил ей оценивающий взгляд.
– «Последний», – сказал он, – так называется фильм, который снимает киностудия, где работала Татьяна Козловская.
Наташа многозначительно хмыкнула. У этих ребят слова в простоте не бывает.
– Ясно, – кивнула девушка, – только, что вы от меня то хотите? Никак я в толк не возьму.
Артамонов пожал плечами.
– Мать Козловской просила вас за свою дочь, – сказал он, – просила, потому что считает, что вы сможете ей помочь. Вы согласились. Мы всего лишь просим вас не бросать это дело и довести его до конца. Проведите депутатскую проверку этого фильма.
Наташа задумчиво пожевала губу.
– Д-а-а, – медленно проговорила она, – я даже не спрашиваю, как вы узнали так быстро о просьбе матери Козловской…
Воротынцев усмехнулся.
– А вы спросите, – сказал он, – в этом нет никаких сложностей. Учитывая обстоятельства, всё что связанно с этой киностудией находится под наших негласным контролем.
Наташа фыркнула.
– Так, а я-то вам зачем? – спросила она. – Вломитесь в киностудию, перетряхните там все?
Артамонов вздохнул.
– Увы, – сказал он, – мы не должны показывать нашу заинтересованность в этом деле. Слишком высоки ставки. Нам нужно знать, как устроена система. Какую цель преследуют съемки? О каком медальоне речь? Как выстроена цепочка связей с Секуритатой? Как студия и Секуритата связанны? Понимаете?
Покровская поджала губы.
– Можно дурацкий вопрос с задней парты? – поинтересовалась девушка. – Вы считаете, что я все это смогу выяснить?
– Сможете, – сказал Артамонов. – Во-первых мы дадим вам помощника. Этим помощником будет полковник Воротынцев.
«Всю жизнь об этом мечтала» – пробурчала про себя Наташа.
– А во-вторых, – продолжал Артамонов, – депутатская проверка – это единственный легальный способ подобраться к киностудии, не вызывая подозрений.
