И мне очень не хотелось бы, чтобы какая-нибудь шальная “молния” ударила именно в меня.
…
Клубящееся, аморфное нечто занимало всю ощущаемую многомерность. В этой субстанции, являющейся одновременно энергией, материей и пустотой, двигались, сливаясь и распадаясь на миллионы фрагментов, разумные сущности.
У них не было единой формы или даже понятия облика. В каждую секунду они принимали тысячи обличий, что, перетекая друг в друга, образовывали бесконечную цепочку превращений.
И даже то мгновение, что они тратили на беспорядочную трансформацию, менялось вслед их желаниям.
Само понятие времени и пространства здесь искажалось, принимая поистине чудовищные вариации.
Бытие, ради небытия. Вот один из принципов, на которых строилось их существование.
Но даже ему всё здесь противоречило.
Ведь это и есть Хаос.
Истинный, зыбкий, иллюзорно-реальный и могущественный, как первый вздох Вселенной.
Где-то в его пределах, которые тоже эфемерны и расплывчаты, встретились два разума. Странно, но они обладали статичной формой. Хотя, что такое странно для Хаоса? Это и есть его естество.
Но всё же, и здесь есть свои привычные модели существования. Например, быть всегда в движении, как видом, так и сознанием.
А здесь один тетраэдр, лучащийся радужным многоцветьем, сблизился с циклопическим глазом, вывернутым внутрь себя.
- Он знает? –
спросил “глаз”.
- Да, – выплеснул очередной искрящийся луч тетраэдр.
- Хорошо. Значит, скоро можно будет начинать…
- А остальные?
- У них сейчас свои проблемы. Я об этом позаботился.
Многомерность искривилась, создавая потоковый импульс, и два разума мгновенно переместились в совершенно разные пространственные точки.
Встреча закончилась.
Уже ближе к вечеру я добрался до заброшенного аэродрома.
Разумеется, здесь всё равно была охрана. Но в прошлый раз меня встретил сухощавый дедок, который как раз обходил территорию и вежливо поинтересовался, а что это я тут, собственно, делаю.
Особо выдумывать ничего не хотелось, поэтому сказал правду. Гуляю вот, через лесок прошёл, а тут такое интересное “сооружение”. Хотя из зданий остался только насквозь проржавевший ангар, диспетчерская вышка и крохотный домик возле неё, где и обитал сторож.
Трофим Генадьевич оказался человеком с богатым прошлым. И наш короткий разговор незаметно перерос в полноценную беседу. Так что я отправился обратно гораздо позже, чем рассчитывал.
Конечно, приходить сюда часто особо и не получалось. Но, когда заглядывал, то приносил старику какие-нибудь гостинцы. Чаще съестные и сладкие. Алкоголь Генадьевич не уважал, говоря, что “зелёного змия” в своей жизни испил достаточно и видел, к чему приводит его неумеренное потребление.
Так что попивали мы вместе чаёк, да конфетками закусывали.
Но сейчас мне очень не хотелось, чтобы сторож увидел, чем я буду заниматься. Всё же он считал меня обычным человеком, пусть и с нестандартной внешностью.
