Советский Кеннеди. Загадка по имени Дмитрий Шепилов - страница 9

Что видели? Я-то принимал эту его привычку за застарелые рефлексы руководителя, но, похоже, был неправ. Шепилову все это было вправду интересно, и общаться с теми, кого называют «простые люди», было хорошо.

Хотя и определенная школа, выучка тоже была. Вот пример: у деда был друг из Грузии, помнится, я с женой году этак в 1978 или 1979 ездил к нему в гости; его звали Шалва Ванишвили, был заместителем главы правительства Грузии и вообще отличным человеком. Но у Шалвы еще была большая семья, много сложных грузинских имен… И вот я сейчас нахожу в архиве деда карточку. У него вообще там много интересных вещей именно на карточках бежевого цвета, из которых в ту эпоху составлялись картотеки, но неважно. Итак, читаем запись: Шалва Николаевич Ванишвили, Дали – жена Нико (у него двое детей), он крупный врач. Нана – стала врачом-терапевтом, у нее муж и двое детей. Нугзарик кончает институт. Отец Шалвы – умер, мать живет все время в Атени, Шалва потому постоянно там.

И разговор с Шалвой Шепилов начинал всегда с обстоятельного, такого вот пулеметного допроса: а что нового у Нугзарика? Как дела в Атени?

Или: с упомянутой Тамарой Толчановой Шепилов случайно познакомился в санатории в Карловых Варах, где она заведовала культурой и прочими развлечениями отдыхающих. Среди прочего она пожаловалась ему, что в санаторий не доставляют из СССР свежие фильмы (плохо работает отделение нашего кинопроката в Праге). Через неделю ей позвонили из того самого кинопроката – пришел новый фильм, один день ваш. «А вы почаще обращайтесь к волшебникам. Они тружеников любят», – заметил ей тогда Шепилов.

И это не все. Она тогда же упомянула, что скучает по черному хлебу. После этого через знакомого генерала Шепилов, тогда главный редактор «Правды» (плюс еще несколько должностей и нагрузок), организовал ей из Москвы пару штук бородинского.

Заметьте – он с ней только что познакомился, она – скромный сотрудник санатория, никаких интимных отношений не намечалось… Но у него таких случаев в жизни были сотни, он с удовольствием подобные штуки проделывал.

В Америке политиков этому учат (запоминать и записывать имена, расспрашивать каких угодно людей о чем угодно, целовать младенцев), а в нашем случае все было искренне и неподдельно. В том числе от природы.

Я к тому, что в СССР не было выборной демократии в американском стиле. Но если бы была – то Дмитрий Шепилов без всякого труда, просто благодаря природному дару и каким-то навыкам, выигрывал бы любые выборы. За счет внешности, биографии, но и врожденного умения с удовольствием говорить с избирателями. Он взял бы голоса интеллигенции, рабочих, крестьян…

Что удивительно, эта любовь «избирателя» шла за ним без всяких газет и телевидения, просто из уст в уста. Ну, как слава Владимира Высоцкого, притом что никаких официальных его записей сначала не продавалось, все шло чуть не подпольно.

А это мой второй ответ на вопрос – что же это был за феномен: прирожденный политик. Хотя ответ не единственный и не последний.

И вот теперь пора объяснить название всей книги – и больше не возвращаться к личности 35-го президента США. Хотя он еще раз-другой там всплывет, когда речь зайдет о внешней политике Хрущева.

Параллели между Кеннеди и Шепиловым поразительны. Можно прочитать, что по натуре Кеннеди был бунтарь и плохо вписывался в «общую струю», что он был героем Второй мировой (хотя не стал генералом, как Шепилов)… Но это все второстепенное. А вот – главное. Кеннеди для Америки стал символом несбывшихся надежд. И еще – он более известен своей гибелью, чем своим правлением.