Современная Россия – как деструктивная общественная система - страница 32

У Ленина для того времени была стандартная клиническая картина. В психиатрических больницах пациентов с точно такими же симптомами было от 10 до 40 процентов. Поэтому все, в том числе и данный пациент, прекрасно понимали, что это такое, и неслучайно он просил яду. Он видел, как обычно заканчивается эта болезнь: прогрессирующим параличом, слабоумием.[14]

Так что, скорее всего, наука вообще не с того направления изучает учение Ленина. Любой, кто знает, что такое инсульт, посмотрев на последние фотографии Ленина в Горках, уверенно скажет, что инсульт здесь не при чём, так как это фотография полного идиота, потерявшего личность, чего не бывает при обычном инсульте. Вот интересная мысль известного историка В. Тополянского:

«Французская психиатрия когда-то описала очень любопытный синдром, он назывался «помешательство вдвоем». Если в какой-то семье был сумасшедший, то супруг или супруга рано или поздно проникались идеями этого сумасшедшего, и уже трудно было отличить, кто из них более сумасшедший. В итого, если сам сумасшедший временно выздоравливал, то есть, если наступала ремиссия, то человек, индуцированный этим сумасшедшим, мог так и сохранять в неприкосновенности эти идеи. Я не могу исключить, что этот очень любопытный синдром можно распространить и на большие массы людей. … Ленин просто индуцировал своим бредом сначала своих ближайших соратников, а потом, с помощью советской пропаганды, которая работала, надо сказать, отменно, эти идеи удалось внедрить в сознание всего населения. И таким образом советская цивилизация состоялась».[15]

Многие близко знавшие Ленина люди также впоследствии говорили о его нормальности. Так, по свидетельству Н. Валентинова (псевдоним, настоящее имя Николай Владиславович Вольский), автора книг «Мои встречи с Лениным», «Ранние годы Ленина» и «Малознакомый Ленин», соратник Ленина в период революции 1905 года А. Богданов (это известный ученый, основатель Института переливания крови) говорил ему: «Наблюдая в течение нескольких лет реакции Ленина, я как врач пришел к убеждению, что у Ленина бывали иногда психические состояния с явными признаками ненормальности».[16]

Подобные предположения действительно не лишены основания, и остается только желать, чтобы этот вопрос как можно скорее отошел в область науки – истории и медицины, и был бы, наконец, окончательно разрешен компетентной международной комиссией. И уже заранее можно предвкушать, какую богатую пищу для размышления получит человеческая мысль, если окажется, что символом для миллионов оголтелых людей по всему миру уже более чем сто лет является безумец с бредом реформирования, который в обычных условиях был бы заурядным пациентом психиатрических клиник! И как интересно было бы узнать, на каком именно этапе, с каких именно работ его мозг был уже поражен!

И тогда отдельно можно было бы разобраться и серьёзно осмыслить: почему человечество так долго не могло стряхнуть с себя это наваждение?

Но психическое расстройство настигло его уже в конце жизни, а всю жизнь он был политиком – причем макиавеллиевского типа, для него цель оправдывала средства. Доктрина его была ориентирована не на образованных добропорядочных людей, а на невежественных солдат разложившейся армии, на люмпен-пролетариев и на другую чернь, которая и должна была сокрушить государство. Стоит привести такую выдержку из работы Розина.