Забегалову стало немного не по себе:
– Что случилось? Аркадий Константинович, успокойтесь и объясните же, наконец, что случилось? Я ничего не понимаю.
– Савелий Сергеевич предложил расшириться! За счёт присоединения к Засарайску новых территорий, по примеру столицы. А Охлопков полчаса назад сказал, что будут Впердяки присоединять, и вопрос, вроде бы, решён. Правда, он сильно бухой был, Иван Сергеевич, но, вроде бы, с ним сам Селиванов советовался, – Медвежатников стал успокаиваться по ходу разговора, – мэр приказал подготовить расчёты и обоснования. К понедельнику.
– Что за бред? Какие Впердяки?! Почему, именно Впердяки? И куда присоединять? – последний вопрос явно был неуместным, но Эдуарду Арсеньевичу было не до логики. – Что-нибудь вахтёр ещё говорил?
– Нет, заснул на проходной, видать, по привычке. Только и успел сказать: «Мы с Савелием вас всех присоединим!», и заснул. Скотина! – архитектор окончательно успокоился. – Я просто хотел вас проинформировать.
Забегалов положил мобильник на журнальный столик и посмотрел на себя в настенное зеркало: «Надо же! Это ведь нечестно! Меня, значит, в командировку, а сам за креатив взялся? Я-то, дурак, радовался, что мне никто из Засарайска не звонит, а тут, оказывается, Савелий снять меня с должности решил! Мол, зачем мне такой первый заместитель, если я сам могу?». Почувствовав неясную тревогу, Эдуард Арсеньевич поднялся и произнёс вслух, обращаясь к своему отражению:
– Но… почему всё-таки Впердяки?
Вадим Борисович Близняк, главный редактор «второй» газеты Засарайска «Эксклюзив», с тоской смотрел на тёмный экран выключенного ноутбука. Мыслей не было, идеи отсутствовали. Мало того, что он не смог поехать на совещание в мэрию, его ещё донимала жуткая аллергия – реакция на гадость, которой только что закончили травить насекомых и грызунов. Запах был сильным и никак не хотел выветриваться из кабинета, несмотря на настежь раскрытые окна. «С…ка! Третий раз за месяц! – главред повернул голову в сторону настенного календаря. – Наверняка заговор: СЭС прислали, задымили тут всё, загадили… Округлая позвонила за пять минут до начала, а тут ещё и у Хохлова машина сломалась. Вот и сиди здесь в смраде и без информации… как в газовой камере!». Вадим Борисович чихнул, достал из кармана платок, но не успел им воспользоваться. На столе запрыгал и завибрировал гаджет. Редактор с ненавистью посмотрел на мобильник, принципиально не собираясь отвечать на вызов, но, увидев фамилию абонента, немедленно нажал кнопку громкой связи.
– Да, слушаю! – главред постарался усилить нотки безразличия и усталости, – Анастасия Максимовна, у меня очень мало времени…
– Что?! – голос железной леди звучал как набат. – Ты в своём уме? А, Вадик? Я ведь и обидеться могу!
Обиженная Топчилина никак не вписывалась в стратегию главреда, так как никто не знал степень её влияния на главу города. Близняк понял, что переборщил и поспешил исправить ошибку:
– Да что вы, Анастасия Максимовна! Я ведь не имел в виду вас…
– Хватит нести ахинею, Вадим Борисович! Ты же меня по имени-отчеству только что назвал! Или уже в маразм впал?
Близняк проглотил обиду, сел в кресло и постарался выровнять дыхание.
– Виноват! Прошу прощения, Анастасия Максимовна! Просто я планёрку провожу, вот и не сориентировался. С кем не бывает?
– Со мной не бывает! – чиновница непроизвольно ответила недавней фразой «старого солдата» Ли. – Хватит заливать, у тебя в кабинете никого нет, всех крыс-то потравили!
