– Ничего, продолжай, – она даже мило слегка ухмыльнулась.
– Шустро свалили и оставили меня одного. Я пытался связаться с Мистером Но, но тот сказал лишь, что, «скорее всего, это простое дело, для которого нужны усилия всех, ожидайте». Вот с того времени я абсолютно один, сижу и пытаюсь починить приемник. А ты как?
Она довольно подробно рассказала о пережитом за это время.
– Как-то я бы не сказал, что Мистер Но ведет себя так же, как остальные ноиды. Он, судя по твоему рассказу, умнее, что ли.
– На то он и лидер.
– А вот с Мияки, похоже, западня сработала.
– А с тобой и со мной, думаешь, нет?
– Ну я, может, и заперт тут как в каморке, но ты же сама сказала, что его не любишь, или это не так?
– Не знаю, какие-то чувства он, конечно, вызывает, но больше подозрения; другой вопрос, что мы теперь будем делать дальше? Он дал тебе телефон?
– Нет, он сказал, что тут он бесполезен, проще через борт-компьютер выйти на него, а он передаст.
– Видимо, он почему-то нарочно не связывает.
– Может, на нас не действует биокинез? По крайней мере, так, как на остальных.
– А ты, возможно, прав. Тогда надо постараться не выдать себя и ждать.
– Чего? Пока нас доведут, как Мияки?
– Нет, ждать пока ты не выйдешь на связь с Землей и не передашь им все, что мы знаем. Потом полгода, год, и мы спасены.
– Знаешь, мне порой кажется, что не для того мы им нужны. Вся эта ксерокопия информации и так далее… Что-то более серьезное скрывается под всем этим, или кто-то очень все скрывает.
Они думали об одном и том же человеке, человеке, который уже стоял за дверью и уже через несколько секунд вошел в лабораторию и с улыбкой произнес:
– Что же вижу? Вы уже пообщались? Пойдемте, я покажу вам кристаллы. Дэнис, идемте тоже, думаю, вам это тоже понравится.
Они пошли по помещениям, и он все горделиво продолжал:
– Вы увидите истоки, с которых когда-то все начиналось, истоки, в результате обновлений которых зародилась современная… Я бы даже воспользовался заимствованным у вас словечком – революционная жизнь.
– Боюсь, вы неправильно это слово заимствовали.
– Разве? – Он резко повернулся к ней прямо лицом к лицу. – Ты не представляешь, к чему оно привело и из каких низов мы пришли.
– Продолжайте.
Они спускались в шахте лифта все ниже и ниже.
– На каком расстоянии они находятся?
– Глубоко, очень глубоко, но все это неважно. Важно лишь то, что мы отделены от ядовитых паров, что нас окружают.
Они вышли на небольшую площадку, от которой в разные стороны уходили дорожки.
– Пройдемте за мной. – Он пошел по крайней левой.
Вскоре их дорога стала проходить мимо огромных изваяний, меж пространствами которых шел гул. Порывисто, как будто никуда не торопясь, Катя подошла к краю и, всматриваясь в идущий с низов пар, еле разглядела зеленые с небольшой серостью кристаллические образования.
– Нас больше всего интересуют те серые, зеленые же всегда испаряются, их невозможно стабилизировать, их мы поднимаем и заполняем купол. А вот те – серые – имеют непостоянные стабильности. Мы ищем те, что хотя бы на пятьдесят процентов стабильны. Они и делают барьер.
– А есть ли стопроцентные?
– Есть, рад, что ты спросил, – он обратился к Дэнису. – За все время он был один и помог нам, ноидам, обновиться и выйти на поверхность.
– А они не токсичны, ну для самих-то ноидов?
– Они токсичны для всех, но костюмы все предотвращают.
– А пары, как вы в них живете?
