Это прозвучало странно. Волк сам предлагал свою помощь.
– Как?
– Тут недалеко есть два ручейка, поговаривают, будто один с мертвой водой, другой с живой. Выпьешь из последнего – выздоровеешь, а там смотришь и до своего Князьгорода дойдешь.
– А твоя выгода тут какая?
– Ты не поверишь, человече, на одном альтруизме предлагаю.
– На чем? – не понял Добр.
– Альтруизм называют порывом души, когда хочется сделать что-то хорошее без какой-либо выгоды. Так грамотные люди из Князьгорода твоего говорят, или ты неграмотный?
– Ну, альтруизм, так альтруизм. Вези, посмотрим на твои два ручейка.
Ехать на волке было, если честно, неудобно. Это тебе не телега и даже не лошадь. У псовых круп не предусмотрен для перевозки тяжестей, и потому при беге прогибается сильно. Если держаться за шею, то та часть тела, которая расположена над лопатками, получается хорошо зафиксированной, а вот всё остальное подпрыгивает от каждого движения, а потом бьется о твердый зад. И волку неприятно, и тебе, но выбирать не приходится. Ехали они недолго, но успели раза три за это время поругаться. Но если Добр пытался выжить и потому не разжимал рук и не спрыгивал с волка, то за что терпел такие муки сам зверь, и только ради ли альтруизма, было непонятно.
Ручейки действительно оказались два. И если около первого были все признаки омертвения, то у другого, наоборот, жизнь была ключом. Вокруг источника мертвой воды не росли деревья, не росли цветы, в водах не плескались лягушки и ужы. Зато у второго всё цвело буйным цветом. Особенно было много козлиных следов.
– Чего встал как вкопанный? Пей вон из источника жизни и выздоровеешь сразу.
Странно было, что волк сделал обещанное, но не уходит, а чего-то ждет.
– Сейчас, – кивнул Добр.
Его смущали следы копыт козлов, ибо кроме них около источника больше никаких других не видно было. Это можно было понять: все окрестные козлы ходят лечиться к этому ручью. Но почему другие не ходят?
И тут он увидел синичку, летящую с поврежденным крылышком. Видимо, она тоже решила полечиться. Но птичка камнем упала не на ручей, где стоял Добр, а чуть в сторону, в траву.
– Не вовремя, – пробурчал недовольный волк.
Сначала парень подумал, что синица не долетела до источника, но через несколько мгновений она взлетела из травы, здоровая, задорно хлопая обоими здоровыми крыльями. Добр поспешил туда и обнаружил еще один ручеек. Он хлебнул оттуда воду, и боль в голове как рукой сняло. Парень умылся из источника и даже наполнил кожаную фляжку, которую таскал с собой.
– А ты хотел, серый, чтобы я в козленочка превратился, и ты меня слопал?
– Честно? – оскалился волк. – Такие планы у меня были, но всё же вышло хорошо? Без обид? Зато ты теперь сможешь до своего Князьгорода дойти самостоятельно. Тогда предлагаю расстаться по-хорошему, без членовредительства.
– Ты хоть покажи дорогу или хотя бы направление.
– Тудой, – мотнул головой в сторону волк.
Добр глянул в предложенном направлении, а когда перевел взгляд обратно, волка и след простыл, только ближайшие кусты трепыхались от взаимодействия с его тушей.
– Ну, пойдём туда, вдруг не обманул, – вздохнул Добр, – одно радует, снова здоров и полон сил. Шёл он до вечера, пока не оказался на берегу большого озера. Противоположный берег был виден, но плохо. Понимая, что на обход понадобится много времени, а вплавь он не справится, пришла мысль заночевать на берегу. В сумерках было видно плохо, а поутру, может, и лодочка какая поблизости окажется или какое бревно, чтоб на нём проплыть или хотя бы держаться при отдыхе. Костёр он развёл быстро, благо ветер поломал много сухих веток у крайних деревьев. Вот только желудок урчал и не хотел успокаиваться от голода, обещая не дать заснуть. Нужно было его немного задобрить. Но чем? Охотиться сейчас было поздно, а силки ставить незачем. В силки заяц попадёт только завтра, а кушать хочется уже сегодня.
