– Алексей Михайлович, – поднялся с места Александр и показал на меня рукой. – Позвольте вам представить…
Дед добродушно рассмеялся, перебивая генерала:
– Помилуйте, ну кто же не знает Григория Андреевича.
Это меня, то есть. Он сделал несколько шагов в мою сторону и протянул руку. Я поднялся со стула и пожал её.
– Стрелец, – представился я.
– Знаю-знаю, Григорий Андреевич, – засиял он и крепко, совсем не по-стариковски сжал мою ладонь. – Товарищ Стрелец у нас человек легендарный. Он и самолёт посадит и дворец Амина в одиночку возьмёт.
– Никак нет, – серьёзно ответил я. – Я не по боевым операциям. А теперь вообще всего лишь консультант. А самолёт… Жить захочешь, знаете ли, и космический корабль посадишь.
Все засмеялись. Дед тоже засмеялся, а вот фамилию свою не назвал. Интересный кадр. Кто же он такой? Меня знает, а я его нет… А я думал, что знаю всех… Алексей Михайлович, значит… Интересно… Откуда такой реликт выплыл… Ну, ладно, разузнаем, что за фрукт, чтоб не скучно было на пенсии дома сидеть.
– Ну, что же, товарищ генерал, – кивнул я. – Пора и честь знать. Разрешите идти?
– Григорий Андреевич, – чуть смутился Прошин. – Спасибо, что зашли. Мы в ближайшие несколько дней с вами обязательно увидимся. Я позвоню, мы сядем и хорошенько поговорим. Обсудим сотрудничество. Лады?
– Лады, Александр Иванович. Лады…
Я подмигнул.
– Всего доброго. Вам тоже, Алексей Михайлович.
– И вам, и вам, – расплылся в улыбке дед. – Всего хорошего…
– Всё в порядке у вас? – услужливо и одновременно пренебрежительно-равнодушно спросил молодой официант с закрученными усами.
– Воды принесите, пожалуйста.
– С газом, без газа?
– «Боржоми», если есть.
– Конечно, – кивнул тот. – Сейчас принесу.
Он исчез, а я снова задумался о своём изменившемся положении. Естественно, я только об этом и думал сейчас. Пенсионер, бляха-муха. Дожили.
Я сидел в каком-то мудацком баре на Садовой-Каретной, неподалёку от сада «Эрмитаж», и от всей души сочувствовал и сопереживал сам себе. Как быстро всё произошло. Раз, два, три. Вчера спасаю операцию, а сегодня уже выращиваю настурции…
Пижоны с умащёнными бородами и стеклянными взглядами поглядывали на меня с усмешками, а их девки на меня вообще не смотрели. Передо мной стоял не бокал, а ваза с густой кроваво-красной жижей, льдом, белыми, похожими на пенопласт, шариками и кусками фруктов. Даже пробовать не хотелось.
И вообще, зря я согласился на встречу с Максом. Надо было домой ехать. Мне всё здесь было противно. Прилизанные самовлюблённые мужики, их подруги, думающие лишь о бабках и с вызовом демонстрирующие свой достаток. Как мы вообще до этого докатились? Я решил, что если через десять минут он не появится, встану и уйду. Но он появился.
– Старичок! – радостно воскликнул он. – Гриша! Привет, родной!
– Да сам ты старичок, – незлобиво огрызнулся я и отмахнулся от его объятий и лобызаний.
Макс был моим давнишним и не слишком близким приятелем. Молодой, деятельный, весёлый. Родственник генеральской жены. У Прошина и познакомились, аккурат лет двадцать назад.
– Что это ты пьёшь такое? – усмехнулся он.
– Ничего. Это твои креаклы мне дурацкой херни намешали.
– Ой-ой-ой, креаклы! – заржал он. – Ты чего не в духе, старина?
– В духе. Ты же видишь, никто из них не корчится на полу от боли, все ходят на своих ногах. Это значит, я в духе. Старина.
Макс расплылся в улыбке. Он был рыхлым, но при этом живым, юрким, с богатой мимикой. На острие моды, в сумасшедших очках, в сумасшедшем пиджаке. В общем, продюсер из телеящика.
