Один из них – кино. И Алтынбек Касымов выбрал кинематограф, чтобы оживить рисунок. Но до этого он ещё долго учился рисовать в Ленинградской академии художеств, которую на тот момент возглавлял Исаак Бродский.
Идею о том, что России следовало бы обзавестись собственной «кузницей кадров» в области изящных искусств, не раз высказывал ещё Пётр Первый. И даже успел за год до смерти подписать указ «Об академии, в которой бы языкам учились, также прочим наукам и знатным художествам».
По совету Ломоносова меценат и просветитель Иван Шувалов, имея влияние на императрицу Елизавету Петровну, добился учреждения «особой трёх знатнейших художеств академии». Под «знатнейшими» подразумевались живопись, ваяние и зодчество. Царица своим указом даровала заведению «Привилегию», наделив его императорским статусом. Тогда же на Васильевском острове началось строительство величественного здания в духе классицизма по проекту Жана Батиста Мишеля Валлен-Деламота и Александра Кокоринова. Академия художеств вступила в пору своего процветания.
Даже золотой век Императорской Академии художеств не был совсем уж идиллическим, но долгое время царившие там методы и порядки никем не ставились под сомнение. Гениальный преподаватель Павел Чистяков аккуратно, но твёрдо перестроил обучение рисунку и живописи, в результате чего из стен академии вышли столь разные, но чрезвычайно значимые фигуры, такие, как Репин, Врубель, Серов, Поленов, Борисов-Мусатов, Кипренский, Брюллов, Грабарь и многие другие.
Всё это Алтынбек рассказывал Виолетте в перерывах. Они, уединившись, пили из пиалок чёрный чай, добавляя в него кислый курт. Эти высушенные на солнце творожные комочки спасли жизни многим эвакуированным и заключённым. Его по праву назвали драгоценным камнем казахов. Рецепт курта перекочевал в жизнь современных казахов из древности. Для кочевников, которые много и подолгу передвигались по бескрайним степям, была жизненно необходима лёгкая пища, которая подолгу не портилась и служила отличным источником энергии. Таким и был курт. Его можно было добавить в бульон или просто грызть.
Виолетту поражало, насколько хорошо Алтынбек знал и разбирался в истории своего народа. Оказалось, что если казах не может назвать родственников до седьмого колена, то он считается великим грешником. Манкуртом, лишённым памяти рода.
Первоначально это слово применялось к рабам, а позже трансформировалось и стало применяться к тем, кто забывает свой язык и традиции.
Для того чтобы превратить человека в идеального раба, не помышляющего о восстании и бегстве, ему отнимали память путём надевания на него шири. Для процедуры выбирались молодые и сильные воины. Сначала несчастным начисто обривали головы, буквально выскабливали каждую волосинку. Затем забивали верблюда и отделяли наиболее плотную, выйную часть шкуры. Поделив на части, её нахлобучивали на головы пленных. Шкура, словно пластырь, прилипала к свежевыбритому черепу людей. Это и означало надеть шири. Затем будущим рабам надевали на шею колодки, чтобы они не могли коснуться головой земли, связывали руки и ноги, вывозили в голую степь и оставляли там на несколько дней. Под палящим солнцем, без воды и пищи, с постепенно высыхающей шкурой, стальным обручем сжимающей голову, пленники чаще всего погибали от невыносимых мучений. Уже через сутки жесткие прямые волосы невольников начинали прорастать, иногда они проникали в сыромятную шкуру, но чаще загибались и вонзались в кожу головы, причиняя жгучую боль. В этот момент пленники окончательно теряли рассудок и превращались в манкуртов.
