Союз Сталина. Политэкономия истории - страница 21

«Требования, предъявленные Германией, – приходил к выводу британский историк Фуллер, – не были неразумными»[214]. Гитлер имел все основания на взаимопонимание с Польшей, и воевать с ней в ближайшее время не собирался: 25 марта 1939 г. в беседе с главнокомандующим сухопутными силами Германии В. Браухичем, Гитлер говорил о нежелательности насильственного решения Данцигского вопроса, однако считал все-таки заслуживающей обсуждения военную акцию против Польши при «особо благоприятных политических предпосылках»[215]. Ключевое слово в данном случае, как и во время Мюнхена, оставалось за Лондоном.

Однако на этот раз, неожиданно для Берлина, все пошло иначе: в ответ на зондаж Риббентропа относительно Данцига, правительство Чемберлена, под давлением президента США[216], дало гарантии безопасности Польши. Гитлер был вне себя. По словам начальника военной разведки адм. В. Канариса, который был у Гитлера, когда поступило известие об английских гарантиях, Гитлер воскликнул: «Я заварю им такое сатанинское зелье, что у них глаза на лоб полезут»[217].

«Уже на следующий день он использовал спуск на воду линейного корабля «Тирпиц»… для того, чтобы выступить с речью против британской «политики окружения» Германии»[218]. «Англия, – приходил к выводу Гитлер, – это двигатель антигерманских сил. Она видит в нашем развитии зарождение новой гегемонии, которая ее ослабит. Мы должны подготовиться к борьбе с ней. И это будет борьба не на жизнь, а на смерть. Наша конечная цель – поставить Англию на колени»[219].

Оказавшись перед выбором между предложениям Риббентропа и английскими гарантиями, Польша выбрала последние. Британские гарантии легли в основу польской стратегии войны, построенной на сдерживании германских войск в ожидании удара союзников с Запада. Министр иностранных дел Польши Ю. Бек убеждал представителя Лиги Наций Буркхарда по Данцигу, что польские вооруженные силы «подготовлены для гибкой, сдерживающей противника подвижной войны. Мир будет изумлен»[220].

В подтверждение серьезности своих гарантий, Англия 27 апреля вводит всеобщую воинскую повинность. В ответ 28 апреля, в своем ответе Рузвельту Гитлер, на том основании, что Лондон и Варшава заключили между собой соглашение, фактически денонсировал англо-германский морской договор 1935 г. и польско-германский пакт о ненападении, поскольку Англия «при определенных обстоятельствах вынудит Польшу предпринять военные действия против Германии»[221].

Выбор Польши в пользу британских гарантий диктовался не столько отсутствием интереса к предложениям Риббентропа, сколько ее страхом перед Германией. И эти страхи «польских полковников» были не беспочвенны. Например, руководство рейхсвера, в лице Г. фон Секта еще в 1922 г., призывало: «Существование Польши непереносимо и несовместимо с условиями существования Германии. Польша должна исчезнуть – и исчезнет, с нашей помощью – из-за своей слабости и действий России… Уничтожение Польши должно стать основой политики Германии…»[222].

За три года до рассматриваемых событий (в 1936 г.) появилось предупреждение Э. Генри: «Восточная лига Гитлера и Бека марширует. Оба они идут вместе…, до тех пор, пока не будет достигнута их непосредственная цель – поражение большевизма. Но когда это будет достигнуто…, тогда произойдет маленькое изменение – последний акт в этой современно-средневековой фантазии. Торжествующий победу «Балтийский орден» германского фашизма… уничтожит наследников Пилсудского… Гитлер раздавит свою союзницу Польшу… всей своей колоссально увеличившейся мощью и устроит новый раздел Польши, гораздо более тщательный, чем три первых: с Украиной и Литвой в качестве частей «федерации» под германской гегемонией в соответствии с первоначальным планом Розенберга; планом, который был «модифицирован» временно, по «тактическим» соображениям, но от которого никогда не отказывались»