– Ева, Юра, слава богу, я думал, мы вас потеряли!
Юра молниеносно отпустил Еву и даже сделал шаг в сторону от нее. Встревоженная, она тут же решила позвонить маме, и вскоре Натали уже подъехала к театру и предложила подвезти остальных ребят, но они приняли решение вызвать себе такси, чтобы ее не утруждать. Вечером, поужинав, молодые люди не расходились, а продолжали сидеть за обеденным столом, каждый занимаясь своим делом. Лана помогала Вере Федоровне убирать посуду, Игорь сидел в кресле и читал новости в своем телефоне, а Юра медленно прохаживался по комнате. Так как эта комната служила не только гостиной, но еще и спальней, то пространство между диваном и столом было разграничено книжным стеллажом. На полках стояла разного рода литература, здесь были несколько полных собраний сочинений английских классиков, какие-то книги из серии «Классика и современник», детская энциклопедия в коричневом переплете, толковый словарь Ожегова, можно было разглядеть затертые переплеты современных детективов, медицинский справочник, нотные тетради и все это перемежалось какими-то статуэтками и сувенирами, сбоку даже нашел для себя место маленький кактус. Юра смотрел на все это многообразие и пытался разобраться, какие же интересы у домочадцев, но, так и не сумев понять, подошел поближе и взял книгу, которую, на его взгляд, кто-то недавно читал, она не была пыльной в отличие от других и стояла глубже всех. Это был Диккенс, «Лавка древностей» – любимый роман его мамы, эта мысль, словно тупая пила, прошлась по его сердцу, он задумался, вспоминая нежный мамин голос, которым она на ночь читала ему вместо сказок приключенческие романы Жюля Верна, и закрыл глаза, чтобы оживить в памяти мамины черты, так он делал, когда был младше, лежа в кровати, и, когда чувствовал, что по щекам уже покатились слезы, укрывался с головой одеялом и засыпал, представляя, что она сидит рядом в кресле.
Звук фаянсовых чашек, которые одна в другую складывала Вера Федоровна, вернул Юру в реальный мир, и он наконец открыл книгу, пробежался глазами по содержанию, пролистнув несколько страниц, хотел найти свой любимый момент романа, но тут из книги что-то выпало, посмотрев на пол, юноша увидел, что это паспорт.
– Ой, чей-то загранник, – сказал Юра и нагнулся, чтобы поднять, но его опередила Лана.
– Это мой, – почти прокричала она и, прижав паспорт к груди с красным лицом, уставилась на маму. Вера Федоровна, напротив, сделалась бледная, как мел, и еле двигаясь, вышла из комнаты.
– У тебя есть загранпаспорт, а говорила, не путешествуешь, дай посмотреть фотку, – весело попросил Игорь.
– Нечего тут смотреть, я плохо выхожу на фотографиях, – все еще с волнением в голосе проговорила Лана и положила паспорт в свою сумочку, плотно закрыв молнию. Потом ребята отправились укладываться спать, а Лана прошла на кухню к маме. Когда два так похожих друг на друга человека оказались лицом к лицу в мрачной комнате, казалось, что боль, стыд и гнев, который они испытывали, был такой силы, что этой энергии хватило бы для ядерного взрыва.
– Это то, о чем я думаю, это паспорт Евы, тот, который она недавно искала? – наконец произнесла Вера Федоровна, голос ее так сильно дрожал, что сложно было разобрать слова.
– Мама, прости, прости меня, я не знаю, что на меня нашло, просто было так обидно, это же я мечтала поехать в Париж, а все достается ей, и красота, и успех, и путешествия, а у меня теперь даже отца нет, – громко рыдая, сказала Лана, потом подошла к матери, взяла ее за руки и попыталась прижаться к ней, но женщина отдернула свои руки и прошла к окну.
