Все это походило на бред.
Но когда Илья исчез, уже с Лукой начали происходить ужасные вещи, закончившиеся первым попаданием в психушку. Именно тогда с ним случился приступ. Однажды он проснулся и стал называть себя Ильей. В общем, все вокруг резонно решили, что Лука спятил, и запрятали его в больницу.
Во время обострения он и увидел человека в свете, идущего к нему навстречу.
«Лука, помоги мне! Помоги!»
Иноземцев с лязгом стекла бросил стакан на барный стол:
– Я отправлю туда миллионы своих агентов, чтоб найти тебя!
Зеленое. Фиолетовое. Сад. Птенцы. Много света. Легкость. Легкое потрескивание. Полет. Жизнь. Я лечу. Я живу. Я теку. Я – река. Я – Лета.
Вспышка.
Инок лег на спину и положил голову между двумя электродами, а зубами сдавил резиновый кляп.
Робот Федор склонился над ним:
– Хочешь жить – забудь!
Вспышка.
Лета лежала, такая спокойная, с закрытыми глазами, пришвартованная к центральному ИИ космической станции. Казалось, она просто спала.
Чьи-то руки крутили голограмму мозга Леты. Рядом бежали бесконечные строки алгоритма: очистка системы.
Вспышка.
Инок забился в конвульсиях от ударов тока. Изо рта пошла густая белая пена.
Вспышка.
– Откат завершен, – отрапортовала Глория кому-то.
– Вы уверены, что все воспоминания присутствия на планете стерты? – раздался мужской голос, слабый, но твердый.
Вспышка.
Инок обмяк, глаза закатились. Робот Федор аккуратно снял электроды, взял человека на руки и перенес на кровать. Электронные камеры своими объективами всматривались в лицо Инока.
– Хочешь жить – забудь!
Вспышка.
– Да, все чисто. Можно перезапускать, – отчиталась Глория.
– Хорошо. Действуйте.
Связь прервалась.
Лета лежала, спокойная и как будто бездыханная.
Выражение на лице как две капли воды совпадало с выражением Инока.
Их лица, словно не было между ними пространства, как бы сквозь расстояние, стали сближаться и наконец совпали, превратились в одно.
И на это совмещенное лицо откуда-то из другого мира внимательно посмотрел мальчик Гоби-Гоб.
Послышался голос учителя Машу́:
– Теперь ты понимаешь, что такое квантовая запутанность?
Дивад вынул из виртуального атома два электрона и закрутил их в красивый танец. Между частицами засветились фиолетовые, зеленые поля.
– Да, они теперь связаны, – прошептал мальчик.
Голубые глаза Гоба излучали счастье.
Он, не мигая, смотрел на совмещенное лицо Инока и Леты. Веки на этом двойном лице вздрогнули… Зеленое. Фиолетовое. Легкое потрескивание.
Вспышка.
И распахнулись.
Лета улыбалась одними уголками губ, паря внутри капсулы швартовки к ИИ станции.
В голове все еще слышались раскаты эха странного звука из сна. Причудливого, долгого сна.
Нет, это не звезды посылали космические шумы и не птицы щебетали в густых зарослях электронного сада. То был голос человека откуда-то издалека, тонкий тревожный голос. Высокий, как птица щебечет, как радиосигнал, пронзивший пространство: «А… а… а… А-а-а… А-а-а… А-а-а… А… а… а…»
В голове эхом улетучивались не только отголоски сна, но и остатки сновидения.
Голубые-голубые глаза ребенка смотрели на Лету.
То был точно сон? Или кто-то звал и вглядывался наяву?
Потягивая лучевой коктейль в световом баре, Лета была погружена в себя, почти не участвуя в разговоре с друзьями.
Глория украдкой наблюдала за подругой.
Лета отпивала из бокала тихо, не издавая своего любимого пьезоэлектрического треска. Что-то явно в ней изменилось.
– Хочу воскреснуть и отправиться на планету, – вдруг выпалила она.
