Тринадцатый – это позывной разведывательной экспедиции, состоящей из двух кораблей, несущих каждый по два разведчика. Обычно большие научные корабли остаются на краю системы, чтобы вести «широкое» сканирование, но здесь им пришлось углубиться внутрь. Кометное облако, окружающее исследуемую звёздную систему, мешало сканированию. Хоть оно и было довольно разряженным, всё равно искажало данные, что очень не нравилось учёным.
Спустя несколько дней сканирования, выяснилось, что в этой системе есть ещё астероидный пояс, за которым и располагаются интересующие нашу разведывательную экспедицию планеты. Не уникально, но работа осложняется. Было решено приблизиться к поясу, затем направить корабли в разные стороны вдоль него, а четырём разведчикам пролететь внутрь.
Мне достались две планеты: вторая и третья от звезды. Самые перспективные. Подозреваю, что так команда выражала мне свою признательность и уважение. Остальные разлетелись обследовать спутники газовых гигантов и четвёртую от звезды – красную, как глаза молодых после бессонной ночи.
В целом звёздная система не представляла собой ничего особенного. Разве что уж очень удобна она была для образования разумной жизни.
– Ну, полетели приятель, – сказал я Глазастику и малым ионным ходом направил его к открытому всем космическим ветрам лику спутника. Первой цели моей разведки.
Космическая колыбель вновь приняла меня в свои объятия.
***
Война!
Даже сквозь бесконечность космоса доносились тревожные вести. Они отскакивали от планет, ударялись о метеориты, расшвыривали космическую пыль, облетали звёзды, ныряли в червоточины, собирались в плотные информационные потоки и неслись, неслись вихрем безмолвные вестники.
Война!
Война!
Завтра!
Через день!
Ещё через день!
Война!
Вся команда слышала о якобы готовящемся мировом конфликте.
Один, другой, понизив голос и косясь по сторонам, осмеливался впервые вслух произнести слово «война». Не зря же оно летело к нам через всю Галактику. Искало цель.
– Война? – переспрашивал я, будто мне не хватало устрашающего воздействия раз произнесённого слова.
«Война! Война!» – вторило эхо вопящей Родины, пробивая корабельную обшивку.
– Зачем? – немного глупо спрашивал я. Сорвалось.
– Зачем? Ха! Чудак ты! «Почему?» – вот самый точный вопрос, – отвечал мне тот из экипажа, кто первым вслух сказал это слово. Остальные, составившие кружок вокруг него, предосудительно смотрели на меня.
– Почему?
– Именно, «почему», а не «зачем»! Ресурсы! Опять не поделили ресурсы колоний, всё просто! – слышал я многозначительный ответ, объясняющий всё в нашей пыхтящей на ухабах жизни.
– Да-а, – протягивал я и махал рукой.
Так я уходил от всяких разговоров о войне. Не моё, да и не может она быть настоящей здесь, посреди такого целостного, оттого прекрасного, безмолвия Космоса. К тому же – разве у нас мало ресурсов? Да их с лихвой хватит на тысячи, и тысячи, и тысячи лет. Может быть, даже миллионы.
Кружок смыкался, к нему присоединялись новые слушатели, в основном молодые навигаторы, инженеры, техники. Они старались пролезть, услышать хоть что-то и слышали измышления, раскачивающие их самих, а за ними нашу лодку-корабль. И в каждом произнесённом слове им слышалось слово «война» – хлёсткое, как свист порвавшейся струны.
– Космическая дыра их сожри! – взрывался в конце концов какой-нибудь разведчик ещё моего поколения одним из первых. – Сто лет в обед, а твердят одно и то же: всё, что мы вам должны, то прощаем, а ваши долги будьте добры отдать. И договориться не могут. Даже тут позавтракать спокойно не дают! И-э-эх! – слышался удар его ладоней об стол.
