Созвездие близнецов. Мифы и легенды - страница 30

Похоже, что этот дикарь не собирается общаться, и все время чем-то недоволен. Ему припомнился сатир и расправа. Слухами земля полнится.

– Странно, как Артемида терпит такого грубого дикаря, -раздраженно думал Аполлон. Пока он решил о том не говорить, слишком много чести.

– Здесь так тихо и уныло, – произнес он, озираясь вокруг, понимая, что некому им любоваться.

– Я слишком привык к Олимпу.

Она видела, как он далек, чувствовала, что он не собирается оставаться здесь, может там, в большом мире, и не любят друг друга, но там не все так серьезно. Он становился слишком требовательным и капризным, – про себя думала Артемида, сожалея о чем-то невероятно дорогом, навсегда теперь потерянном. Там не может быть такой скуки, – говорил он раздраженно.

№№№№№№№№

Лето так долго ждала возвращения домой своего любимого сына, так теперь им гордилась, что никто не смог бы ее урезонить.. Она была горда и заносчива, что никто не смог бы ее урезонить, куда делась та забитая и несчастная девица, кто его знает. Но перед ней появился взрослый и совершенно чужой человек. Он был способен очаровать кого угодно, но родной матери он казался чужим и далеким, как звезда в небе. Она не хотела иметь с ним ничего общего, хотя даже не сознавала этого.

– Я знаю, -говорила она Артемиде, – когда та заглянула к ней, – это все ему пришлось испытать и пережить из-за меня. Месть – это не самое приятное чувство и состояние.

Гера его так же люто ненавидит, как и прежде. Но почему он так бесчувственен, стоит ли ко всему остальному миру так относиться, как он сам. Она была суровой и просто женщиной, многого не могла понять.

Жизнь на земле и на небесах текла своим чередом.

Аполлон и Артемида теперь были в разных местах и почти не встречались, от дружного детства оставались одни воспоминания, но близнецы старались не думать о прошлом.

Амуру же вовсе не нравилось, то что творилось вокруг них в последнее время, и в первую очередь он взирал удивленно, а порой яростно на Аполлона. А когда ему кто-то не нравился, Амур начинал мстить, и мстить жестоко.

Тогда проказник решил позаботиться о том, чтобы Дафна осталась не единственной жертвой Феба

– Пусть бог света и повелитель муз узнает, что такое неразделенная, несчастная любовь, только тогда он, возможно, что-то поймет в этом мире, да и в творчестве, о котором он так много и так восторженно говорил, не избежать трагедии. А ведь испортить ему жизнь было вполне во власти Амура. Если боги баловали Феба, то он делать этого не собирался.

Вот тогда и началось, с легкой руки Амура, что в Аполлона были влюблены вовсе не те, кого любил он сам. Да и он любил не тех, кто бы мог полюбить его. Сначала ему казалось, что это случайность, а потом он понял, что никаких случайностей не бывает.

Это оказалась самая жестокая месть из всех возможных, и выбран для нее был именно Феб. А Амур только издалека наблюдал за чужими страданиями и испытывал от этого удовлетворение.

Амур прекрасно знал о мести Феба сатиру, о его содранной шкуре, и потому считал, что Аполлону все должно вернуться, но не стоило уродовать его внешне, а вот душа его не останется без глубоких и страшных шрамов. По воле Амура Аполлон в те дни обратил внимание на Мартессу. И хотя силач Идас уже успел похитить ее у отца, но это ничего не меняло, Аполлон устремился к ней. Разве жених не должен был с ним посчитаться и уйти с его дороги?