«Они просто тянут время, – решила про себя Ольга. – Просто боятся сказать правду».
Настал момент, когда она окончательно распростилась с сомнениями, решив, что всё слишком очевидно и ей не стоит испытывать ложных надежд. Первая же мысль после этого была о том, что она не будет ввязываться в борьбу и уступит болезни. Это даже не мысль, а убеждение, возникшее из того ужасного прошлого, когда была проиграна борьба за жизнь сына. Это было настолько тяжело, что она ни за что сама не хотела бы пережить такое. Выигрывать время ценой невыносимых страданий она категорически не желала.
«Нет, нет, нет…» – в такт шагов стала мысленно повторять Ольга. Своеобразная мантра возымела действие, отогнав страх и растерянность. Вместе с этим к ней стала возвращаться ясность мыслей и способность ориентироваться. Оля впервые после того, как очутилась за пределами клиники, смогла отвлечься от переживаемых чувств и осмотреться по сторонам. Она обнаружила себя стоящей возле зеркала, встроенного в витрину магазина с очками. Было что-то мистическое в том, что момент возвращения в осознанную реальность совпал с местом, где было зеркало, словно её собственное отражение протягивало руку помощи. Всё те же именные морщины на лице… Но на этот раз они говорили о другом. Каждая из них обращалась к ней с ультиматумом, заявляя свои права на случившееся: «Всё из-за меня. Если бы не я, этого бы не произошло».
Олю наполнила неприязнь к тому, что она увидела в отражении. Внутри зарождался протест: все эти морщинистые узлы, накопившие в себе её пережитое в прошлом горе, тревоги, неразрешённые проблемы, и сковавшие сетью лицо, – виновны!
Ей сейчас виделось, что рак стал просто логичным продолжением всего того, что она не смогла отпустить из своей жизни, а морщины печатью сохранили это на лице.
– Я ведь сама во всём виновата!
На мгновение Оля ощутила щемящее чувство жалости к себе и, одновременно, обиды. Но уже в следующее мгновение у неё появилось острое желание освободиться от накопившегося за годы груза переживаний, изуродовавших её лицо и убивающих сейчас её саму.
– У меня есть 24 часа, – почему-то решила Ольга. – Двадцать четыре часа на то, чтобы избавиться от всего и дать себе шанс.
Удивительно, но именно такой она увидела свою стратегию защиты. Двадцать четыре часа до момента, когда она услышит окончательный вердикт врачей. И ей хотелось встретить его свободной и готовой ко всему. Аллегория с морщинами, спрятавшими на лице неразрешённые проблемы, придала ей уверенности и решительности. Сейчас она точно знала, что нужно делать. Единственное, что она пока не знала, – с чего начать.
Оля в последний раз кинула взгляд на своё отражение и достала из сумки телефон, который так и оставался выключенным с тех пор, как она вошла в кабинет доктора. Несколько пропущенных звонков от сына, Оксаны и Алексея.
«Вот и начну с Миши», – решила Ольга, набирая номер сына.
– Привет, мама. Чего трубку не брала? Я тебя потерял.
– Здравствуй, Мишенька. Да я в спортзале была, телефон в раздевалке оставила, – соврала Ольга. – Я бы хотела с тобой поговорить. Хотела бы встретиться.
– Когда? – поинтересовался Миша.
– Если можно, то прямо сейчас.
– Мама, что-то случилось? – в трубке раздался встревоженный мужской голос.
– Нет-нет, всё хорошо. Но мне очень нужно с тобой встретиться. И ещё, я хотела бы познакомиться с твоим… – Оля запнулась, – …с твоим другом.
