Созвездие эмигранта - страница 3

Я в постоянной турбулентности, под грузом необходимости сохранять равновесие. Я выжгла внутри это неспокойное слово и не желаю избавляться от него. Emigrans – синоним боли, чужбины, чаяний, предельности и бесконечного путешествия. Пришло сообщение от брата. Догадываясь о содержании, боюсь открыть.

В стремительности метро моя душа кочует по вагонам, подсматривает за парнем с бурьяном на голове, изучает старушку в форме каравая, не мигая смотрит в напоминающие окошко в пункте обмена валют глаза азиата. «Не дайте мне уехать, слышите? Спасите! Не дайте, дайте…»

Слова доходят до кончика языка и стремглав падают внутрь.

Их отголосок слышен мне и только мне.

Сама Москва подобна купчихе Кустодиева: полная жизни, крупная, сидящая перед самоваром и следящая за тобой с пристальным, взрывоопасным спокойствием. Потом посылающая к чёрту это спокойствие, обращающая шаль в плеть, а чай – в шампанское. Вдруг перевоплощающаяся в бегущую на алом фоне города, распустившую длинные светлые волосы до бёдер, молодую, искупавшуюся в страсти хитрую щеголиху – манящую и, с той же страстью, отвергающую.

Нельзя Москву немного любить, или немного ненавидеть, или жить, просто сохраняя нейтральную позицию. Её или ненавидишь, или, как обезумевшая девственница, влюбляешься в неё и отдаёшься ей без остатка. Я, влюблённая в этот город, вышла на станции «Театральная», прошла к бесконечной красной стене, туда, где покоится самый живой из покойников и самый мёртвый из живых.

Подумала: в известной сказке принц поцеловал спящую красавицу, она ожила, все были довольны, они – счастливы. А вдруг, если подойду к вставшему на путь вечного летаргического сна и поцелую его, он оживёт и не даст мне уехать? Я побежала, как безумная, еле переводя дух, стремительно, будто каждая секунда была фатально невозвратима. Не пустили, попросили посмотреть на время. Было десять минут второго. Десять минут решили мою судьбу, навсегда разлучив меня с субтильным большевиком, лишив чуда сказочного поцелуя. Мне почти взгрустнулось, я почти расстроилась, но вдруг увидела, что прямо перед Мавзолеем понуро и задумчиво ходит сам Владимир Ильич. Сделала шаг навстречу, вижу – второй подошёл, потом к нему присоединились Сталин, Горбачёв и, как будто этого было мало, Иван Грозный и Екатерина тоже появились неподалёку. Делать революцию никто не хотел. «О времена, о нравы!» Пошла вперёд. Сталин фотографировался с китайскими туристами, проявляя крайнюю степень гуманизма и толерантности. Из-за дерева показался один из царей, как будто вышедший из копировальной машины, видимо, немного разомлевший после акта мочеиспускания, застегнул ширинку, отряхнул камзол и пробурчал вполголоса:

«Мать вашу, китайскую, видишь ли, с товарищами фоткаться пришли», – и возмущённо удалился.

Я тоже ушла. За одной станцией метро последовала другая. Здесь, устроившись на гигантских качелях, начала движение: вперёд – назад, небо – земля, Москва – Ереван, Москва – … Оп… Вместе с эскимо глотаю ноябрьский мороз, чтобы нейтрализовать внутреннюю боль. Слизываю постепенно тающее мороженое, оно стекает в ладонь ленивой, равнодушной рекой…

Река… Широка и спокойна Москва-река. Серебристая поверхность порой так блестит, что превращается в гигантское зеркало, в котором видишь сам себя – в облике пышных кустов и длинноруких деревьев, в клочках облака, подчас даже в длинношеих новостройках. Дерево, прохожий, тень от здания, невозмутимо играющая с голубкой рыжая дворовая кошка, бросающиеся к летящим в воду хлебным крошкам утки с изумрудными шейками, мыльной водой омывающие подъезды от завтрашней грязи таджики, сгорающие от ужаса войны украинцы, запекающие ежедневную боль в пирожках узбеки, пахнущие жёлтым азербайджанские торговцы дыней, скрывающие тайны города в металле ключей, прошивающие подклад разноцветными нитями слёз и тоски армяне, улыбки и щедрая душа русских… всё, абсолютно всё стекает в реку. Река покрывает всё вокруг, но оставляет сушу на одной стороне. Река покрывает Нагатинский Затон. Мой полуостров. Мои руки в воде. Через воду мне передаются следы города, я тоже часть Москвы, которая умеет утекать…