Так продолжалось уже продолжительное время.
Художник не осмеливался подойти к девушке. Но сегодня был особый день, карты Таро предсказывали приятную встречу, значит, всё должно получиться.
Девушка доиграла последнюю ноту и открыла глаза.
«Странно, всегда ли здесь рисует художник? Я раньше его не видела. Интересно, чем пропитались его холсты? Как он оценил мою игру?»
Она спустилась по каменистой дороге и подошла к художнику.
– Здравствуйте, можно посмотреть, что скрывают ваши полотна?
– День добрый, буду рад! Я признаться давно хотел с вами заговорить, но уходил всегда чуть раньше, чем заканчивалась прекрасная мелодия.
– Почему?
– Не хотел напугать, нарушить волшебство!
– Понимаю. Можно вопрос, почему вы в мантии?
– В ней я могу укрыться от мира и погрузиться в свои ощущения.
– Отличная идея, возьму на вооружение.
На холсте девушка разглядела себя.
– Очень реалистично получилось! Вы просто гений!
– Что вы! Я вечно собой недоволен, вот здесь можно было сделать объёмнее, здесь добавить тени и света. Но музыка закончилась, момент упущен.
– Снова хочется сказать «понимаю»!
– Это же просто здорово – встретить понимающего человека!
– Давайте договоримся, в следующий раз мы не будем прятаться друг от друга, я буду играть, а вы – рисовать! Кстати, в следующий раз я принесу скрипку!
– Было бы волшебно!
***
Так проходило Время… Их Время!
Однажды художник признался:
– Я давно понял, что мои картины имеют волшебную силу, я могу снимать негатив, с тех, кого рисую, только не смейся!
Они уже не помнили, когда перешли порог «вы».
– Я это почувствовала… Кстати, и картины с моим изображением каждый раз становятся светлее, как и мелодии, которые хочется играть, послушай, что я сочинила ночью!
Она достала окарину, и свет мелодии наполнил пространство.
Художник взялся за кисть и сотворил очередной шедевр.
Мария Ярославская,
песня «Чародей»
С благодарностью Джейн Линдсколд
В эти утренние часы долина была прекрасна. Довольно высоко поднявшееся солнце только-только выходило из-за кряжа и лишь частично освещало насыщенную зелень долины. Стояла глубокая тишина, в которой на самом пределе слышались далёкие голоса птиц. Справа на скалах блестел снег.
Джейн стояла над самым обрывом и любовалась открывающимся видом в последний раз. Мир разрушался. Разрушался в прямом смысле – горы с другой стороны долины бесшумно дрогнули, покрылись сеткой трещин и начали разваливаться, проваливаясь в бездонную пропасть позади них.
Пусть этот мир не вечен, но я ничего не забуду, ни одной чёрточки. Уйду отсюда, и он останется со мной, я не потеряю его.
Она бросила прощальный взгляд на этот прекрасный мир и побежала по каменному карнизу прочь от долины. Её движения были выверены до миллиметра и предельно точны. Каждый раз нога совершенно точно выбирала неподвижную точку опоры, от которой можно было бы оттолкнуться всей силой. Джейн всегда выбирала единственно верный путь. Приятный, быстрый и упругий бег среди скал и расщелин, когда чувствуешь силу всего тела, чувствуешь, как мир покоряется твоей воле и мускулам.
Точно так же уверенно, как перепрыгивала через глубокие трещины, Джейн прыгнула в пропасть… и полетела! Воздух свистел вокруг, а её белый плащ с кровавым подбоем играл роль руля. Она не падала, не планировала, а именно летела. Внизу уже виднелся портал в реальный мир, сверкающий холодным светом молний.
