Созвездие синего слона - страница 19

– Он был старый и слепой. – ответил Федя храбрясь. – А что?

– Он всегда был старым. – задумчиво ответил мужчина. – И он всегда был молодым.

Федя в недоумении искоса глянул на собеседника, затем опустил взгляд на его руку.

– Что у тебя с руками? Почему ты в перчатках? Ты и в прошлый раз был в них, когда… – Федя снова вспомнил неловкий момент на пожарной лестнице, свое разоблачение и сконфузился.

Мужчина сунул руки в карманы плаща, облокотился о руины подоконника и пристально посмотрел на Барсучкова.

– Это чтобы случайно не убить тебя, деточка. – насмешливо ответил он.

У Феди к горлу подкатил комок нервов. Он сглотнул его, отвернулся и принялся онемевшими руками вытаскивать из корней дерева свой рюкзак. Насилу вырвав его из плотных зарослей, Федя словно в тумане стал собирать в него яблоки, и собирал их до тех пор, пока не был снова готов вернуться к разговору. Но яблоки уже некуда было складывать, а Федя все еще не был готов.

Вдруг по больничному коридору прокатилось эхо странных звуков. Дерево зашумело, белые лепестки поднялись вверх и вернулись на ветки. Корни дерева зашевелились, поползли обратно, ветки стали уменьшаться, а ствол истончился. Высоченная громадина уменьшилась до крохотного ростка и вскоре вовсе исчезла в том же горшке, который вновь сделался целым и не вередимым. Одновременно с этим зажили изувеченные стены, стекло вернулось на место. Цветы, как прежде стояли в горшках, словно ничего не случилось. По коридору проносились смазанные силуэты людей. Небо в окне посветлело и снова затянулось дождевыми тучами. Тени перестали мелькать, и коридор снова оказался пуст, как несколько часов назад.

– Что это было? – Федя наблюдал за новыми изменениями пространства с открытым от удивления ртом, держа в опущенной руке раскрытый рюкзак, из которого высыпались яблоки.

– Судя по всему, время сдвинулось назад. – неохотно ответил Мирцам, с недовольством глядя на впечатлительного Федю. Заметив, что яблоки рассыпались и укатились по сторонам, Федя снова стал быстро собирать их в рюкзак. Подобрав последнее, он остановился и с усмешкой сказал:

– Яблоки-то на месте.

Мирцам ничего не ответил, он с усталым и высокомерным видом смотрел на Федю, стоя у окна в той же непринужденной и удобной для него позе. И выглядел он грациозно и гармонично, как греческая статуя.

– Они не могли появиться в моём рюкзаке, если никогда не было дерева, на котором они выросли. – продолжал говорить сам с собой Федя, надеясь, что собеседник слушает его.

– Не забивай себе голову, это не важно.

– А что важно? – Федя с надеждой взглянул на Мирцама, забыв на мгновение о своем чувстве неловкости.

– Хотя бы то, что тебе повезло, и не придется никому объяснять, как ты за минуту вырастил дерево в больничном коридоре и разрушил стену.

«И то верно» подумал Федя, улыбнулся и взглянул на стену, где недавно находилось дерево. Он представил, как бы объяснял все отцу и, задумчиво взъерошил себе волосы на затылке. Когда же повернулся назад к собеседнику, заметил, что его уже нет.

Федя обнаружил, что время вернулось на два часа назад. «Еще сидеть два часа в этих неудобных креслах я не выдержу» сказал сам себе Федя и пошел в кабинет отца. Открыв дверь и войдя в кабинет главного хирурга, Федя обнаружил, что Владимира Семеновича нет на месте. Он не удивился этому, так как в это время его отца застать в кабинете было редкостью. Федя зашел в кабинет, как к себе домой и лениво плюхнулся на стул. Маленькое помещение покрылось вечерним сумраком. Всё казалось синеватым и пыльным, несмотря на то, что здесь всегда царил порядок, как в музее. Из мебели здесь стоял лишь стол у окна, два стула, шкаф и рукомойник. На лакированном столе никогда ничего не лежало. В идеально-гладкой поверхности его отражалось блестящее окно. Полы всегда сияли чистотой.