Созвездие синего слона - страница 32

Барсучков с откровенным интересом рассматривал стоящих напротив него товарищей – свет огня подарил ребятам более-менее естественные цвета. Долговязый парень стал ярко рыжим, с веснушками на лице, рыжими ресницами, и бровями. Глаза у него были светлые, и весь он был немного похож на моль. Худой и высокий, как доска, он казался каким-то нелепо сложенным, и немного выросшим из своей одежды. Рубашка и куртка на нём висели, как на вешалке, рукава были коротки. Голова выглядела маленькой, а тело длинным.

Парень в темном шарфе поправил квадратные очки и осмотрел себя. Темный шарф его оказался бардовым. Лицо паренька ещё сохранило милую юношескую припухлость. Щёки, как яблоки с покрасневшими боками круглились и подпирали крохотные круглые глазки, которые под уменьшающими линзами казались ещё меньше. А коротко подстриженные жёсткие волосы смешно торчали вверх, как щетина. Его штаны и куртка были запачканы грязью и парень, увидев это, испугался и поспешил её отчистить, словно его могла заругать мама.

Кареглазый юноша с мягкими и немного грустными чертами лица был одет в невзрачную чудную куртку и странного покроя брюки. На его бледном лице не было румянца. Под большими карими глазами, окаймлёнными густыми чёрными ресницами, растекались тёмные круги.

Коровкин с растрёпанными волосами и недовольным суровым взглядом смотрел на всех, как на соперников, и пытался незаметно для окружающих поправить волосы и одежду, чтобы не выглядеть смешным.

Федя взглянул на рядом стоящую девушку и увидел, что у нее, оказывается, красивые тёмно-каштановые волосы, чёрные глаза и медовая кожа. Она с интересом разглядывала Федю и улыбалась. Федя показался ей очень симпатичным, хоть и выглядел неряшливо. Несмотря на его измазанное грязью болота лицо, девушка разглядела его необычную внешность. Лицо его было смуглым, а глаза светлыми, как у рыбы. Такое необычное сочетание делало его внешность яркой и экзотической, что не могло ей не понравиться. Темные уже отросшие волосы Феди слиплись от грязи и торчали в разные стороны.

– У тебя зеленые глаза? – спросила девушка.

– Да вроде. – смущённо усмехнулся Федя, не зная, что сказать.

–Я такое вижу впервые, когда глаза кажутся светлее оттенка кожи. Очень необычно.

– Это плохо? – спросил Федя в надежде понять, нравится ли ей это или нет, но девушка этого не поняла и лишь пожала плечами.

Учитель пришёл в себя. Он отвел глаза от неба и, в горестной задумчивости, дотронулся до переносицы костлявыми, длинными, усеянными блестящими перстнями, пальцами. Медленно он подошел к костру и задумчиво вздохнул. Его белые слепые глаза бесстрашно смотрели в самую яркую точку костра, и огонь отражался в них рыжими мерцающими бликами. Морщинистое, смуглое от старости лицо учителя казалось Феде знакомым и даже родным, но он не знал прежде этого человека. Рат задумчиво глядел в огонь, глаза его расширились, рот раскрылся, как у деревянной куклы и оттуда выпали грозные слова:

– Подойдите к огню!

Оставаясь в задумчивости, учитель медленно поднял свою сверкающую перстнями руку, сунул ее за пазуху кожаного плаща и достал оттуда страшную и удивительную книгу.

Федя, по счастливой случайности, оказавшийся рядом с учителем, смог увидеть ее безобразно-страшную обложку. Поверхность книги была обтянута сшитыми между собой кусками полусгнившей кожи и вызывала отвращение и ужас. На лицевой части обложки находилась уродливая пасть с сомкнутыми смирно тонкими частыми зубами. Стоило книге выбраться из-за пазухи Рата, как воздух тут же наполнился мерзким запахом гнилой плоти, который, как тиран врывается в сознание и врастает в память навсегда. Увидев этот ужас, Федя почувствовал, как у него потемнело в глазах. Зажав рот и нос рукой, он изо всех сил пытался не смотреть в сторону учителя и, вовсе не дышать. Но запах от книги был настолько силен, что Федю стали навещать рвотные позывы, которые он изо всех сил пытался подавить, чтобы не опозориться перед девушкой. Федя был не одинок в своих мучениях, остальным ребятам так же стало плохо от запаха и вида книги. Все без исключения ощутили будоражащее чувство омерзения, выразившееся на их лицах. Учитель ничего не замечал, с удивительным величием он держал перед собой книгу и листал страницы, то ли вглядываясь в них слепыми глазами, то ли нюхая. Лицо его сделалось театрально высокомерным. Чёрные, как космос потрёпанные листы книги, он аккуратно перелистывал, подцепляя их за самый кончик большим и средним пальцем правой руки. Каждая страница была жадно заполнена неразборчивыми надписями. Красные горящие буквы больше напоминали каракули, так как совершенно невозможно было разобрать написанное. Слова шевелились и сливались, как во сне они ускользали от глаз смотрящего. Федя вглядывался в текст, но, когда смотрел на него – видел слепое пятно, словно был ослеплён ярким светом. Так проявлялась защита книги, чтобы чужой не смог прочесть ее.