Через семь минут мы установили, что Осипов завершил переговоры с директором НИИ Семенко И. П. и, сопровождаемый телохранителем, направился к лестнице.
Нами был дан условленный сигнал на проведение ликвидации.
В 13.59 отмечены два выстрела (с интервалом примерно в двадцать секунд).
Наблюдение по отходу «Вальтера» и «Бека» (как непредусмотренное оперативным планом) не проводилось.
В 14.17 к главному входу в здание подъехала милицейская машина (гос. номер …). Три вооружённых сотрудника милиции вошли в здание.
В 14.35 к главному входу в здание подъехала машина «Скорой помощи» (гос. номер ….).
…запись разговоров и дистанционное видеонаблюдение позволяет с абсолютной точностью подтвердить, что Осипов и его телохранитель убиты…
…для дачи показаний задержан и доставлен в отделение милиции сотрудник института (электромонтёр) Тюхаев И. Н.
По нашим данным, опознать сотрудников оперативной группы он не сможет, поскольку в процессе операции подвергся интенсивному физическому воздействия со стороны оперативников (что вызвало потерю сознания), а так же и потому, что контакт его с группой был кратковременным (звуковой файл «Допрос_запись» прилагается).
…контролёром было получено сообщение от «Вальтера», подтверждающее первоначальную информацию об успешной ликвидации…
…можно сделать вывод, что операция проведена успешно, что позволяет нам рекомендовать оперативную группу «Вальтера» для дальнейших операций по плану «Охота»
Метель гонит снег, лижет белым снеговым языком полустанок.
Далёкий уже, далёкий, далёкий тысяча девятьсот шестьдесят пятый год.
Февраль. Холодный февраль в казахской степи.
Снежинки кружатся в воздухе, летят сквозь синий свет фонаря, полетают вверх, подхваченные ветром, словно хотят вернуться опять на небо, в тёмное ледяное брюхо породившей их зимней тучи, с ветром – вернуться, вверх.
Но слабнет ветер, и срываются снежинки. Под свет фонаря, кругами, спиралями – вниз, вниз.
Под ноги. На скрипучие доски перрона.
Холодно и одиноко. Маленький мальчик засунул руки в карманы (рукавицы уже не грели), подошёл к женщине в коричневом потёртом пальто, что стояла, съёжившись, у края перрона и прижался щекой к её локтю.
«Мама» не сказал, а, скорее, едва слышно прошептал мальчик.
Женщина не ответила ему. Хотя услышала тихий его шёпот.
«Мама, а скоро поезд будет? А в Москве правда цирк есть? С пирожными? Есть очень хочется…»
Женщина левой рукою (к правой прижался сын) поправила пуховой платок.
Словно прикрывала лицо от ветра. Или просто…
«Только б не видел!»
…укрывала глаза.
Мокрые на морозе.
– Товарищи офицеры!
Высшие руководители УССМ и приглашённые на совещание представители ФСО встали, приветствуя начальника Управления специальных стратегических мероприятий генерал-полковника Шевалдина.
Михаил Николаевич необычно быстрым для руководителя такого уровня шагом, не следуя правилам византийской степенности, обошёл присутствующих, каждому пожимая руку, и, энергичным жестом придвинув кресло, присел за стол.
– Здравствуйте, товарищи офицеры. Садитесь.
Шевалдин выждал с полминуты (то ли ожидая, пока приглашённые на совещание сотрудники усядутся поудобнее, то ли просто по начальственной своей привычке паузой нагнетая напряжённость), подвинул ближе подготовленные референтом бумаги с основными тезисами выступления (говорить по бумажке Шевалдин не любил, речи предпочитал короткие и энергичные, однако бюрократические процедуры чтил свято и план выступления требовал от секретариата к каждому совещанию такого уровня).
