Петя зло посмотрел на окно – именно «на», а не «в» – и рама сама собою захлопнулась, отсекая робкие шумы леса. И в сочиненном Потемкиным «раю» сделалось тихо, как в могиле, как в той серой камере, где Броненосец был чешуйчатым.
Петя задрал голову, высказался в потолок:
– Халтурщики! Нахимичили хренотень с газами, от вашей хреновой хренотени у пацана крыша поехала, весь кайф, гады, сломали.
Потолок безмолвствовал.
Потемкин звякнул хрусталем о хрусталь. Забулькало, побулькало, перестало. Встречающий сунул в руку встречаемому сами понимаете чего, произнес ласково:
– Выпей заместо лекарства, брат. А ну, как отпустит?.. Пей-пей, сам же полечиться просил... Пей, говорю!.. А ну, сглотни, я сказал!
Спартак глотнул хмельного, хмыкнул, улыбнулся дебильно, и голова его упала мордой в икру.
– Слабак, – вымолвил Петя скорее с сожалением, чем с сочувствием, оттопырил губу и поднес ко рту все еще очень содержательный графинчик.
Глава 3,
в которой герой узнает страшную правду
– ...Пей, говорю!.. А ну, сглотни, я сказал!
Спартак глотает. Ставит опустошенную единым глотком стопку на край столешницы, смотрит вроде бы и на Петю, но совершенно стеклянными, расфуфыренными глазами.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
