– А свои прямые обязанности женщины, если они, конечно, женщины, выполняют в постели… Разве психологам об этом неизвестно?
Хам! Что еще сказать? Другого я, может быть, и пожалела бы еще за такое отношение к женщинам. В конце концов – это не вина его, а беда – что-то вроде болезни… Но он отнял у меня моего собеседника, который что-то еще хотел мне рассказать, я это чувствовала… Он должен был поделиться со мной выводами, сделанными после всего случившегося… Но это хамло влезло своим солдафонским сапогом в наш едва установившийся контакт с Васильевым и все разрушило… Сейчас Васильева начнут нагружать чувством личной вины за происшедшее, он эту вину готов принять, я это видела. В результате он замкнется и никому теперь не скажет то важное, что не успел рассказать мне. Сам будет мучиться, в одиночку…
Я чуть не выматерилась. И тут же поймала себя на мысли, что Васильев в разговоре со мной не употребил ни одного матерного слова. Неужели на него действовало, что я женщина? Мне не раз приходилось разговаривать с людьми в стрессовых ситуациях, подобных сегодняшней, и мат в таком разговоре присутствует практически всегда… Не знаю, право, почему… Есть у меня, конечно, гипотеза, объясняющая это резким повышением либидо во время стресса, другими словами, увеличением в критической ситуации сексуального потенциала человека, что связано с древнейшими процессами формирования самой психики человеческого вида… Когда право расходовать свою сексуальную энергию доставалось самцам после острой и опасной борьбы, связанной со смертельным риском… Древний психический процесс закрепился в генетической памяти и у современного человека срабатывает в обратном направлении. А простейшая реализация полового акта – замена его словесным эквивалентом… Вот и матерятся люди в момент опасности и непосредственно после нее. И не только мужчины, женщины, кстати, тоже…
Впрочем, это всего лишь гипотеза, прямого отношения к делу не имеющая. Я вспомнила о ней только потому, что помощник капитана теплохода «Сергей Есенин» Виктор Васильев в эту гипотезу не укладывался… Скорее всего у него был другой, более прямой, более актуальный путь расходования стрессовой психической энергии… Например, адресная агрессия… Вполне возможно, что это каким-то образом связано с капитаном Самойловым…
Стоп! Васильев сказал, что капитан нырнул в люк, ведущий на вторую палубу… Насколько мне известно, капитан теплохода еще не обнаружен. Мне интуиция подсказывала, что он скорее всего жив. Не зря же Васильев был в этом уверен…
Судя по его рассказу, капитан был личностью не слишком сильной, не слишком смелой… Впрочем, у меня недостаточно информации, чтобы делать подобные выводы… Вот если бы с ним самим поговорить. За минуту разговора с человеком можно узнать о нем столько, сколько не вычитаешь за час из его личного дела…
– Григорий Абрамович! – бросилась я к нашему командиру. – Нам нужно спуститься в трюм…
Не только Грег, они все трое уставились на меня удивленно.
– Зачем? – спросил наконец наш майор, искренне недоумевая. – Там будет работать новая смена… Нам отдыхать пора…
– Я не устала, Григорий Абрамович! – я, конечно, врала, но сама искренне верила в то, что говорю. – Разрешите мне тогда одной спуститься…
Этого было достаточно, чтобы оскорбить их всех и разгневать командира. Я, собственно говоря, на это и рассчитывала.
– Во-первых, это будет грубое нарушение техники безопасности спасательных работ. Поодиночке вести поиск в опасных для жизни местах категорически запрещено… Во-вторых, никто из нас не устал, но дисциплина есть дисциплина… Наша смена начнется через три часа, за которые мы должны полностью восстановить силы…
