Вовка едва дышал, слушая Элю:
– Да, у тебя не самые лучшие успехи в учёбе, но ты ведь можешь, если захочешь, главное другое – твои поступки! Мы знаем, что ты настоящий друг. Видели, как ты вступился за незнакомую девочку в парке, не испугавшись стаи хулиганов, хоть и попал после этого в больницу. Мы помним, как ты нёс в ветеринарную клинику бездомную собаку, которую сбила машина. Мы уважаем тебя за то, что ты сам пошёл и признался в разбитом окне, и мы восхищены тем, что сделав кому-нибудь доброе дело, ты никогда не ждёшь за это похвалы, ты делаешь это потому, что тебе это нравиться делать! Ещё мы выбрали тебя по той причине, что в скором будущем у тебя может получиться запретить войну!
– А что, может и не получиться? – забеспокоился Вовка.
Эля с уважением смотрела на своего нового друга:
– Да, я всё больше убеждаюсь, что мы в тебе не ошиблись! – радостно произнесла она, – получиться или нет, зависит только от силы твоего Желания!
Вовка был полон решимости сию же секунду что-то делать, но не знал пока с чего начать.
– Пойдём же скорее, – сказала Эля, и ребята быстрым шагом направились к деревне.
В которой Вовка знакомиться с дедом Никитой и переживает за четвероногих друзей
На краю деревни стояла большая изба с резными ставнями. Вовка раньше, проходя мимо, даже не обращал внимания на эти ставни, но сейчас, когда они с Элей входили во двор деда Никиты, залюбовался столь искусной работой неизвестного мастера. По краю рамы шёл замысловатый узор с причудливыми завитушками, а на самих ставнях, маленькие, с дороги казавшиеся точками, играли на балалайках медвежата, рассевшись таким образом, что это напоминало какой-то ковш. Вовка совсем близко подошёл к окну, чтобы получше рассмотреть этих забавных мишек и машинально заглянул через стекло. То, что он увидел, заставило глаза поползти на лоб, а нижнюю челюсть отвиснуть до земли.
Посреди комнаты, боком к нему, стоял дед Никита, раздетый по пояс. Но он не просто стоял, а выжимал при этом гирю! Его большая седая борода после каждого взлёта гири вверх, плавно колыхалась, как бы противореча столь резким движениям. Эля окликнула своего друга, и он поспешил к ней, не зная сказать об увиденном или нет. Через несколько мгновений они уже стучались в широкую дверь избы, с ручкой в виде охотника, прицеливающегося из ружья. Только вряд ли этот охотник мог бы в кого-то попасть, потому что дуло ружья было выгнуто дугой, за которую и нужно было тянуть, чтобы открыть дверь.
Раздались неспешные шаркающие звуки. Дверь медленно открылась, и на пороге показался дряхлый седобородый старик, в простой, но чистой широкой рубахе, опирающийся на палочку.
– Здравствуйте ещё раз, дедушка Никита, – Эля вежливо чуть наклонила голову, – мы пришли сказать Вам спасибо и вернуть подсаку.
– Здрасьте…, – только и мог сказать Вовка, не понимая такой сильной перемены в хозяине.
– А, внучата, вот молодцы, что зашли! Проходите, забирайте её всю, она там, на лавке в сенях лежит, – сказал дед Никита, отодвигаясь в сторону, чтобы впустить ребят.
– Кто лежит, кого забирать? – ничего не понимал Вовка.
– Ась? – дед Никита наклонился ухом поближе к мальчику, – Говори громче, внучёк, слышу уж совсем плохо…
– Я говорю забирать кого? – прокричал Вовка.
– Аааа… Так ентую ж, махулатуру, газетки там, картонки усякие…
Эле хотелось расхохотаться, но она, еле сдерживаясь, не мешала деду Никите шалить.
