Так мы обошли почти весь этаж, и я уже готовилась признать поражение, что моей сестры здесь никогда не было, и пропала Риа в каком-то другом месте. Но осталась единственная комната, та самая, в которой я… мы…
– Ну, давай посмотрим, – я приложила ухо к двери, удостоверившись, что за ней никого нет, и прошла внутрь.
Кровать еще не заправили и не перестелили, и она хранила воспоминания о горячей ночи, о том, что делал тот человек, чьего имени я не знала, и как мое тело реагировало на его ласки…
Я отвернулась к стене, лишь бы не видеть смятую постель и не думать о его обещании прийти следующей ночью. Девушек-фейри здесь несколько, я уверена, он может быть с любой из нас. Но мне так хотелось, чтобы он пришел именно ко мне…
Мужчина не казался плохим, разве что больным… интересно, как он станет выглядеть, когда полностью поправится? У него приятные черты лица, а какие умелые пальцы и язык…
Но об этом тоже нельзя думать, как и нельзя привязываться к человеку. Так что лучше бы он попросил для себя другую фейри. Пусть во мне все протестовало против подобного, но так действительно правильнее.
Тем временем, росток пощекотал мои голые ступни, привлекая внимание.
– Эй! Я боюсь щекотки, – погрозила я маленькому хулигану, но тот все не отставал.
Тогда я наклонилась, а после вслед за ним заползла под кровать, где зажгла болотные огни, разогнавшие темноту.
Тоненькие листики начали скрестись в расщелине между досками пола. Я подхватила кончик чего-то невесомого и вытащила из-под кровати на свет.
Находкой оказался небесно-лазурный волос. Как у Рии.
Нет, не как у Рии, это и был ее волос, росток с нашего родового дерева не ошибается. У каждого фейри свой особый цвет волос и глаз, и таких прекрасных голубых волос больше ни у кого не было.
Я бережно взяла росток, обвивший средний палец, и намотала рядом с ним длинный волос.
Риа была здесь, теперь в этом можно не сомневаться, причем, возможно, не так давно. Наверняка здесь время от времени проводят генеральные уборки с применением магии. А значит, есть шанс, что я не опоздала.
Я на верном пути.
Мы с ростком прокрались обратно к себе, за окном окончательно рассвело, и первые лучики Солнца пробивались через неплотно зашторенное окно. Я подошла, чтобы задвинуть занавеску, дернула ее край, и взгляд на мгновение выхватил стоявшую в тени деревьев фигуру. Когда я снова отвела в сторону ткань, в саду уже никого не было.
Или там вообще никого не было, а мне лишь чудится от недосыпа?
Росток затих на моем пальце, видимо, и мне стоит отдохнуть и поспать.
Утром Эван проснулся удивительно полным сил и в прекрасном расположении духа. А главное – он почти не испытывал боли, что жила в нем последний месяц и планомерно сводила с ума. Он уже позабыл, что это такое – не испытывать боль, свободно двигаться и просто жить, не отсчитывая оставшиеся дни, часы и минуты.
Правильное питание он решительно отверг, попросив себе жареного бекона с яичницей и кофе покрепче. В поданной к завтраку газете не нашлось ровным счетом ничего интересного, Эв вообще за последний месяц переоценил понятия “интересное”, “важное”, “нужное”. И статьи о громких скандалах, расследованиях и разоблачениях его совершенно не трогали.
Эван прикрыл глаза, вспомнив ночную фейри, и даже кофе сразу показался слаще, рот невольно наполнился слюной, а брюки стали тесны. Все несколько омрачал пункт в договоре о том, что по-настоящему заняться сексом он со своей сладкой фейри не сможет. Но если заплатить за нее целиком? Выкупить ее контракт или что там она подписывала? Забрать ее себе в единоличное пользование.
