Я стояла в пробке, водила пальцем по стеклу и слышала «бла-бла-бла». В принципе, это отражало то, что я чувствовала.
Я набрала Арину, папину вторую жену.
– Еж, тебе лучше уйти и создать нехватку тебя. Забирай свои вещи, отдавай ключи. И устанавливай срок: «Давай через месяц встретимся и обсудим итоги нашего эксперимента. И, если предложение не поступит, то все, это точка невозврата».
Решила, что так и поступлю.
– Ну да, конечно, давай ограничь его во времени, – с сарказмом сказала подруга Инна, – за этот месяц он походит по барам, вкусит свободы, поймет, что ничего не хочет и будет таков. Вик, если ты хочешь, чтобы в отношениях что-то изменилось, тебе надо перестать его контролировать. Не устанавливай ему сроки. Это опять давление. Из-за которого он, возможно, и не делает тебе предложение и ребенка. Скажи ему: «Ну все, Антон, я тебя люблю, но хочу определенности». И отпусти. Пусть это будет его решение.
Я кивнула, как будто она могла меня видеть.
– И не надо отвечать ему на сообщения, пусть это будет полная пауза без иллюзии общения и ощущения тебя рядом, когда он захочет.
– Как же я тогда узнаю, что он готов мне сделать предложение?
Я подъезжала к дому, когда увидела его в окно. На улице было холодно, он стоял в одной рубашке.
– Прекрасно! – вырвалось у меня, – опять сидит в баре. В баре, из-за посещений которого мы часто конфликтовали…
Я остановила машину и открыла окно.
– А мы тут в баре с Тимуром и Лерой. Она переезжает на Кипр и устроила нам отвальную.
Чувство ревности, смешанное с обидой, заполнило меня целиком.
– Здорово, – произнесла я максимально нейтрально.
– Хочешь посидеть с нами?
Конечно я хотела проконтролировать, что там происходит, но собрала остатки воли и ответила:
– Я в магазин собираюсь.
– Тебе помочь?
– Как хочешь, – холодно ответила я.
Я всегда так реагировала, когда было больно, а когда было слишком больно, я кричала.
– Сейчас приду.
Я побрела в магазин, он пришел, когда я выгружала покупки на ленту: тряпка, молоко, масло, вода, творог… Он встал рядом и начал помогать. Мы молчали.
– Я не знаю, как с тобой дальше общаться, Антон.
– Я буду с тобой как обычно, – он протянул карту кассиру и расплатился.
Возникла пауза.
– А предложение посидеть вместе с вами еще актуально? – ненавидя себя за малодушие, спросила я.
Я боялась, что там, в баре, сидит какая-то неведомая мне Лера, которая сейчас быстренько воспользуется ситуацией.
Он пожал плечами:
– Конечно, пойдем, просто я думал, что ты будешь разбирать чемоданы, которые мы не разобрали после отпуска.
Я хотела честно ответить:
– И я, и я так думала! У меня был план: разберу вещи, постираю их, помою полы и лягу спать. Мне так будет спокойно.
Вместо этого я пошла с ним в бар. А дальше был мазохистический ад. Лера, вопреки моим надеждам, оказалось миловидной барышней. А я надеялась, что она будет страшная и толстая. Она уже изрядно выпила и теперь сидела пьяненькая, смотрела с улыбкой, накручивая на палец прядь волос.
Я сидела рядом с Антоном, на голове кичка, растянутая кофта, джинсы-бойфренды, на лице ни грамма косметики (ее смыло слезами) с выражением лица, будто я за день похоронила всех родственников.
Они обсуждали рабочие вопросы, а я накидывалась вином. И фоном, как на электронном дисплее, мелькали вопросы: «Что я тут делаю? Зачем я здесь?».
Лера складывала розочки из салфетки, периодически поглядывая на Антона. Розочки больше напоминали вагины, будто намекая, где может закончиться вечер моего мужчины.
