Оба каравана спешно засобирались уходить. Мы не стали ждать дополнительных лошадей и грузили вещи на тех, что есть, надеясь встретить предназначенных нам по дороге. Этого не произошло, но до Самарканда мы добрались уже без приключений.
А тогда, седлая свою лошадь, я слушала, как караван-баши встречного каравана, в котором шел злосчастный купец, описывал его товар:
– Шелк китайский – двадцать тюков… жемчуг мелкий – две меры… тонкая ткань…
Кому горе, а кому радость, теперь эти товары распределят между собой и продадут. Хотя, наверное, нет, это опасно.
Караван-баши осторожно тронул за рукав готовящегося сесть в седло Карима:
– Слышь… не говорите никому, что купца убили. Мы похороним по чести, не то со всех спросят, он ордынский был.
– Чего со мной договариваться, скажи вон нашему караван-баши.
– Я сказал, он согласен. Надо сказать, мол, налетели, пограбили, кого-то из охраны убили… и хозяина тоже, защищал, мол.
– А про купца что скажете, куда делся?
– Скажем, занедужил вдруг, помер дорогой, похоронили с честью. Потому товар и переписываю, чтоб от греха подальше сдать ордынцам. Не будет от него добра.
Карим кивнул, но караван-баши не отставал, он о чем-то спросил у моего толмача. Я уже не услышала, а откровенно прислушиваться нельзя. Ладно, потом поинтересуюсь. Мы тоже торопились.
Позже к нам подъехал наш караван-баши, стал говорить о том же, только еще тихонько поинтересовался, кивнув на меня:
– Это ее хотели убить? Вовремя вы с купцом комнатами поменялись… Чем досадила-то?
– Они же ее украсть хотели, а потом испугались, что выдаст, вот и решили убить.
Караван-баши только головой покачал. Я поняла, что ему меньше всего хочется идти со мной в одном караване, я ему вообще не нравилась, еще с Сарайджука. Ладно, потерпи, дедок, в Самарканде мы с тобой распрощаемся.
Мы уже сильно опаздывали, а потому заходить в Бухару не стали, отправились сразу в Самарканд. Жалко, конечно, но теперь я во всем подчинялась Кариму беспрекословно, жить хотелось по-прежнему…
Табун лошадей и верблюдов мы так и не встретили, может, действительно разминулись, хотя вряд ли, а может, это были просто слухи…
Как ни спешили, в Самарканд опоздали. Караван-баши сокрушенно качал головой:
– Ай-ай… столько времени, столько сил – и все зря!
– Почему зря?
– Можно было большую часть товара в Бухаре продать, нам необязательно идти в Каракорум, мы могли и здесь управиться. Теперь все зря…
По тому, какие неприязненные взгляды он кидал на меня, было понятно, что все беды вот от этой уруски, которая тащится непонятно куда и влипает во всякие неприятности. Хотелось спросить, чем я задержала караван в том месте, где меня чуть не убили? Наоборот, мы вышли даже раньше, чем намеревались. Но спрашивать ничего не стала, зачем, все равно я для него неверная, он мусульманин и женщин, ведущих подобный мне образ жизни и мотающихся по свету без мужа, явно недолюбливал.
У меня вдруг мелькнула нехорошая мысль:
– Карим, а это не он сообщил обо мне монголам? Не его стараниями меня чуть не украли?
– Даже если он, молчи. Дальше постараемся пойти без них. Я попробую разузнать, не пойдет ли кто через Джунгарские ворота…
Снова оставалось ждать, теперь уже другой караван. Но что это было за ожидание…
