Далее, мы можем выделить технологии физиологического и психического геноцида, которые активно используются там, где, извините за грустный каламбур, нет физической возможности запустить физический геноцид.
Факты умерщвления части русских голодомором и предельной нищетой следует считать переходными от физического к физиологическому геноциду.
С одной стороны, смерть от физического истощения организма – это убийство, с другой – особое убийство, использующее в качестве оружия физиологию.
Физиологический геноцид не включает в себя в чистом виде голодомор. Он тоньше, с одной стороны – гуманнее, с другой – опаснее и коварнее физического геноцида. Физиологический геноцид, применяемый сегодня против основной массы русских и приравненных к ним категорий граждан, – это удовлетворение первой необходимости, сочетающееся с накоплением недостаточности предметов долгосрочной необходимости.
Это по-научному.
По-людски это звучит так: сдохнуть не дают и жить не дают. Да, это не голодомор в полном смысле этого слова, но это «печалемор», постепенное угасание жизненных сил русского человека в условиях крайней физиологической ужатости, искалеченного привычной и безысходной нищетой быта.
Факты заработков, пенсий и пособий, которые ниже официального прожиточного минимума, – это факты физического убийства русских. Факты искажений при расчете прожиточного минимума, крайнее занижение его показателей – это факты физиологического умерщвления нации.
Понимаете, потребности человека делятся на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные.
Человек без воды может прожить значительно дольше, чем без воздуха, без пищи – дольше, чем без воды, без новой одежды – значительно дольше, чем без пищи, без собственного жилища – дольше даже, чем без новой одежды.
Но это не значит, что одежда и жилище не являются предметами безусловной необходимости для выживания человека. Если кто-то, снабдив человека воздухом, скажет – мол, теперь я спокоен, дышать ему есть чем, а без пищи и воды сколько-то перебьётся, мы справедливо назовем это убийством.
А как мы назовем того, кто, снабдив человека воздухом, водой и дрянной пищей, скажет, что человеку и сего довольно, и нечего его одевать там, дом ему строить?
– Так вы думаете, это всё делается специально?
– Нет, билядь! Случайно! Само собой все происходит! – взорвался темпераментный философ. – Когда строится дорогущая атомная субмарина, а люди, которые на ней плавают, живут в разваливающихся бараках и думают – не голодны ли их детишки, когда их отцы уходят в море, с ядерными ракетами на борту?
Берия, начавший строительство Арзамаса-16 со строительства уютных коттеджей для своих физиков, понимающе кивнул головой…
– Физиологическое выживание не есть жизнь, – продолжил чуть успокоившийся уличный философ, для вдохновения глотнувший из горлышка заткнутой газетой бутылки. – Физиологическое выживание есть кратковременное – заметим особо! – кратковременное преодоление смерти. Человеку должны быть даны не только инструменты физиологического выживания, но и какие-то простые человеческие радости, он должен иметь возможность не только на предельно-необходимые расходы, но и на некоторые расходы, ошибочно заносимые в разряд роскоши.
Иначе, «печалемор» – долгое и мучительное угасание у миски похлебки, которая – допускаю – может быть, даже и полна до краев. Человек в крайней, предельной печали умирает не от голода, а от пусть даже сытой, но безнадежности, неверия в то, что будет какой-то выход к лучшему.
