– Сомневаюсь, чтобы от кошмаров реальной жизни могли избавить фильмы ужасов.
Лена резко повернулась ко мне и довольно грубо ответила:
– Я имею в виду мелкие бытовые или производственные душевные травмы. А по части кошмаров – просьба обращаться к психиатру!
С натянутыми лицами мы с Таней переглянулись. Я посмотрел на Лену – злая!
«Да она же меня просто ревнует! – разгадал я секрет ее поведения. – Но не хочет это открыто показывать и потому на мне же весь вечер срывает досаду. Ну, Ленка! Ты же сама проговорилась как-то, что я для тебя значу не более, чем обертка от гигиенического пакета. Или я ошибся?!»
Лена вновь вперила взгляд в телевизор. После столь неожиданной вспышки гнева со стороны Казанцевой в комнате повисла удручающая тишина, иногда с телеэкрана нарушаемая леденящими душу криками очередной жертвы каннибалов. Вдруг к ним присоединился собственный вопль Лены. Она побледнела, обмякла и судорожно схватилась рукой за левую грудь впечатляющих размеров.
– О-ой! – с гримасой человека, павшего от руки каннибала, тяжело выдохнула Лена. – Дима! – Это была предсмертная мольба. – Там… в ящике… таблетки… быстрее!
Я все понял и вскочил как ужаленный.
– Сердце?! – бросил я на ходу, кидаясь к серванту.
Лена едва заметно кивнула.
– Ну что ты копаешься? – нетерпеливо затрясла Казанцева рукой, будто сунула пальцы в кипящую воду. – Таблетки на самом верху.
Я выхватил упаковку и метнулся к Лене, которая безобразно раскинула ноги и, вывалив язык, почти сползла с кресла. Маленькая таблетка нитроглицерина оказала поразительное воздействие. Через минуту на лице Лены появилось блаженное выражение, и она с моей помощью уже могла принять более целомудренную позу.
Таня, с интересом следившая за происходящей сценой, заметила:
– Снятие стресса у тебя происходит слишком бурно.
Казанцева оценила юмор, попыталась улыбнуться.
– Дурацкие приступы стенокардии измучили меня вконец. Боюсь, когда-нибудь сердце не выдержит, и я протяну ноги.
– Может, «Скорую» вызвать? – проявил я участие.
Лена провела рукой по груди и признательно сказала:
– Спасибо, мне уже лучше.
Я все еще стоял над Казанцевой в положении реаниматора и продолжал настаивать:
– Нитроглицерин оказывает непродолжительное действие, всего пятнадцать-двадцать минут, потом состояние может ухудшиться. Давай все же вызовем машину «Скорой помощи».
– Ну что ты, дружок, – в голосе Казанцевой появился оттенок сердечности. – Я чувствую себя прекрасно. Только зря пила шампанское. Голова болит ужасно. – Откинув голову назад, Лена потрясла своими прекрасными волосами.
Моя соседка по дивану встала и сделала замысловатое движение с платьем, от чего у меня захватило дух.
– Время позднее, – сказала Таня. – Спасибо за компанию. Мне пора идти. Думаю, заботливый журналист проводит до такси одинокую женщину?
Таня прошла в коридор к вешалке, сняла плащ и застыла с ним, ожидая помощи. Диван просто выкинул меня из своих недр. Лена никого не удерживала. Она тоже встала, выгнула спину и не хуже девицы из стриптиз-шоу повращала бедрами, разминая затекшие члены. Получилось у нее весьма двусмысленно. В животе у меня что-то заурчало – похоже, сегодня на меня был спрос. «Провожу Таню, а если с ней ничего не выйдет, вернусь к Лене, она будет ждать. Но как бы там ни было, спать в эту ночь в своей постели не придется». Я двинулся в коридор и принялся помогать Тане надевать плащ. Девушка оказалась сантиметра на три ниже меня, как раз под пару. Казанцева неслышно подошла сзади, ущипнула меня ниже спины и, незаметно указав на Таню, которая у зеркала приводила в порядок прическу, шутливо пригрозила кулаком, что означало: «Смотри у меня, не вздумай волочиться за девчонкой». Так же жестами я ответил: мол, как можно? Ты с ума сошла! Мы попрощались и вышли из квартиры.
