– Нет? Не застали? – спросил он, когда Ширвани с сестрой подошли к машине.
Тяжелый вздох откровенно расстроенных людей прозвучал в ответ. Это оказалось первым проявлением какой-то реакции со стороны сестры. Значит, она еще не совсем разучилась чувствовать и соображать, как того добиваются от «черных вдов» их командиры.
– Нет.
– Может, он на работе?
– Он не работает.
Вот это неправда. Гали официально считается владельцем хлебобулочного комбината, числится там генеральным директором, за что и зарплату регулярно получает, и время от времени даже занимается делами. Если есть настроение... Занимался то есть, если было настроение... Но оно у него было не всегда. Больше, чем работать, он любил развлекаться. И говорил, что у него аллергия на запах ванили, потому и не может подолгу сидеть в своем директорском кабинете. А на комбинате «правит бал» исполнительный директор – его двоюродный брат.
– Что делать думаете?
Они переглядываются. Растерянны.
– Не знаю, как и быть... – отвечает, как и положено мужчине, Ширвани.
Текилов старательно сделал вид, что задумался.
– Ладно, – решился он наконец. – Садитесь. Поехали.
– Куда? – впервые за целое утро знакомства подала голос Нури. Голос у нее совсем детский, высокий.
– Я живу у знакомой женщины. Но у меня есть собственная маленькая квартирка. Могу вас пока там поместить.
Маленькая квартирка из трех комнат в старом доме почти в центре Москвы. Но она скромно называется именно так, потому что ее нельзя сравнить с трехэтажным особняком отца Ахмата в Назрани. Отец почти всю свою жизнь имел интерес к золотодобыче в Якутии, не потерял этот интерес и сейчас – получает какие-то проценты с приисков и от бригад старателей, работу которых финансирует. Такой интерес позволяет ему жить неплохо. Он даже помог сыну открыть несколько ювелирных магазинов в Москве, не влезая в долги.
Единственный долг, который бременем повис на Ахмате, он ощущает только сам, почти никому о нем здесь не говоря, но вернуть собирается сполна...
Долг «кровника»...
