Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка, а потому на всякий случай оставляю эту записку».
Миллер явно ни в чем не подозревал самого генерала Скоблина, с которым много лет дружил. Иначе бы просто отказался от встречи. Но свиданий с незнакомцами благоразумно остерегался – после почти мистической истории с бесследным исчезновением здесь же, в Париже, его предшественника на посту председателя РОВС генерала Кутепова в 1930 году.
Прочитав записку, генерал Кусонский пребывал в растерянности. Адмирал Кедров, по характеру более решительный, сразу начал действовать. Прежде всего попросил послать Асмолова домой к Скоблину.
– Надо узнать, во-первых, не пропал ли и Николай Владимирович, – озабоченно напутствовал его адмирал Кедров. – Ежели он на месте, то пусть вспомнит, где и когда они расстались с Евгением Карловичем.
Асмолов среди ночи отправился в Озуар-ла-Феррьер, пригородное местечко, где жили Скоблины. Путь неблизкий. Но двухэтажный дом оказался пуст. Асмолов ни с чем вернулся на улицу Колизе. Руководители РОВС предполагали худшее – Миллер последовал за Кутеповым в мир иной. Так еще и Скоблин исчез?..
– Неужели и Николай Владимирович пропал? Но Надежда Васильевна должна была бы остаться дома, почему ее нет? С ней-то что могло приключиться?
Полковник Сергей Александрович Мацылев, начальник канцелярии 1-го отдела РОВС, вспомнил, что Скоблин и Плевицкая, оставшись в Париже, обыкновенно ночуют в гостинице «Пакс». Мацылева и послали наведаться в гостиницу. Причем полковник ничего не знал об уже прочитанной записке Миллера. Поэтому когда он будил Скоблина и просил немедленно приехать, то никак не мог вспугнуть генерала.
Николай Владимирович без шляпы, в легком летнем пальто на такси поехал на улицу Колизе. После исчезновения Миллера он занял бы более важный пост в руководстве РОВС.
Однако события развивались вовсе не так, как планировали Скоблин, Плевицкая и их кураторы из 5-го (Иностранного) отдела Главного управления государственной безопасности Наркомата внутренних дел Союза ССР.
Скоблина сразу же спросили:
– Где Миллер?
– Я не знаю, – ответил генерал, хотя он, единственный из всех присутствующих, как раз точно знал, что именно произошло с Евгением Карловичем.
Он вел себя непринужденно и сохранял совершеннейшее спокойствие.
– Когда вы его видели в последний раз?
– В воскресенье, – не моргнув глазом, ответил Николай Владимирович.
Тогда ему показали записку, оставленную Миллером.
Скоблин смутился. Немногие на его месте сумели бы вовсе не выдать своих чувств. Но хладнокровие тут же вернулось к нему. Все-таки он был не институткой, а боевым генералом, прошедшим две войны – Первую мировую и Гражданскую, и все годы – на передовой. Николай Владимирович твердо сказал, что это ошибка. Именно в то время, когда Миллер с кем-то встречался, они с Надеждой Васильевной преспокойно сидели в ресторане, и тому найдутся свидетели.
Адмирал Кедров и генерал Кусонский ни в чем Скоблина не подозревали. Им в голову не могло прийти, что боевой соратник, с которым они вместе прошли через такие испытания, давно служит советской власти. Но они поняли, что придется обращаться в комиссариат полиции – сделать официальное заявление об исчезновении Миллера. Предложили Скоблину поехать вместе с ними.
И вот теперь Николай Владимирович внезапно осознал, что все рухнуло. Испугался, что в полиции его просто арестуют. Надо спасаться! Он улучил минуту, когда внимание растерявшихся руководителей РОВС было отвлечено от него, вышел из комнаты… и исчез. Соратники по Белому делу его больше никогда не увидят.
