Спецоперация. Полтора года спустя - страница 9

Позволю себе высказать некоторые соображения по текущей ситуации на фронтах. На мой взгляд, попытка контрнаступательных действий противника – не путать с наступлением в классическом виде (используя военную терминологию) – носит больше политический характер, нежели военный. Хотя ни в коем случае нельзя недооценивать именно военные возможности ВСУ. Украинское командование стянуло в этот район наиболее боеспособные части, к примеру, десантно-штурмовую бригаду из Западной Украины, морпехов, прошедших ускоренный курс обучения в Британии и Польше. Образовался довольно мощный кулак из нескольких частей и подразделений. К тому же фактор наличия современного вооружения, поставленного странами НАТО, позволял развить небывалую боевую активность на этом направлении впервые за полгода спецоперации. Военная наука и достаточно элементарная логика требуют в этих условиях не спешить с попытками наступать, а добиться сначала необходимого численного и технического превосходства над противником. А еще учитывать характер местности: степь, водные преграды и т. д. Понимали эти обстоятельства в украинском Генштабе? Думаю, понимали и осознавали, особенно главком Залужный. Но политические интересы были поставлены выше военных доводов, и наступление началось. Одним из аргументов стала необходимость предъявления на встрече министров обороны стран НАТО с участием Украины достаточно веских успехов ВСУ, способных убедить министров в том, что военная помощь НАТО и США реально меняет ситуацию на фронте и потому ее нужно наращивать. Это мне напомнили сравнительно недавние события на Северном Кавказе. Как только боевики незаконных формирований получали очередной денежный транш от западных или ближневосточных спонсоров, сразу организовывали крупные диверсии и теракты, а то и пытались вести наступательные действия в предгорьях и горах. И здесь так же, правда, в других, более весомых масштабах.

По моей информации, подразделения ротного и батальонного звеньев противника действовали на нескольких направлениях. На отдельных участках им даже удалось продвинуться в глубь линии обороны союзных войск на несколько километров, заняв несколько мелких населенных пунктов. Но угодили в так называемый огненный мешок, попав под плотный и сосредоточенный огонь ствольной, реактивной артиллерии и под удары армейской авиации. Подразделения ВСУ тупо, «как бык на ворота», на некоторых участках двинулись вперед по степным просторам Херсонщины и по минным полям. Потери противника весьма ощутимые. Характерные факты, которые не могут оспорить даже на Украине. В Закарпатье на региональном уровне объявили траур по погибшим десантникам, выходцам из тех мест. Госпиталя и станции переливания крови в Одессе и Николаеве переполнены ранеными, задействованы волонтеры из Румынии и Молдавии. Это вовсе не злорадство, Боже упаси! Это цена несостоявшейся авантюры киевского режима – и в военном, и в политическом отношении.

Возникает закономерный вопрос: как сказываются попытки ВСУ контратаковать на юге на действиях противоборствующих сторон на других направлениях – донбасском, харьковском? Напрямую сказываются, учитывая переброску целых подразделений, чтобы затыкать дырки в обороне. В первую очередь со стороны украинской армии. Например, ВСУ дорого обошлась переброска некоторых частей с линии Пески – Соледар – Бахмут. Именно на этих участках союзные войска имеют заметное преимущество, в первую очередь за счет огневой мощи, и успешно перемалывают противника и продвигаются вперед. Пусть медленно, но с минимальными потерями. Так и на харьковском направлении. На линии Изюм – Барвенково – Славянск противник попытался создать довольно мощный кулак, силами двух бригад и дополнительных подразделений теробороны. Но успеха не имел. Вынужден бросать силы на северо-восточное направление возле Харькова, где вновь разгорелись ожесточенные бои в так называемой серой зоне – между Харьковом и Белгородом.