Волчица всё ещё не решалась пробраться внутрь. В последнее время больше всего доставалось от двуногих зверей и вездесущих собак именно из-за её поспешности. Поэтому она была так осмотрительна. Но кое-какие обстоятельства подталкивали на безрассудный риск. Через щели в воротах, разбитые окна загона дух скотины шёл таким мощным потоком, а скотина так страшно была напугана её присутствием, что она потеряла осторожность. Не удержалась от соблазна. На пружинистых ногах легко подбросила своё поджарое тело на подоконник сарая. Там удержалась на мгновение, потом через разбитое окно спрыгнула в помещение. И удачно оказалась на половине овец.
Овцы рассыпались веером, забегали по загону, прыгая на стены. Бычки, наоборот, в момент опасности сгруппировались, повели себя более организованно. Они, пригнув тяжёлые рогатые головы к земле, образовали полукруг, делая угрожающие движения. Одни из бычков стали передними копытами злобно загребать под себя сгнившую подстилку. Вращая ушами, враждебно задышали носами. У некоторых наружу из раздувающихся ноздрей струями вылетал горячий пар с каплями взбесившейся крови. Они на мгновение застыли, злобно переглядывались с волчицей, наклонив головы, выставив вперёд смертоносные рога.
Лунный свет, падающий в загон изо всех окошек, хорошо освещал помещение и мечущихся на своих половинах бычков, овец.
Волчица не решалась напасть – проход на половину овечек был перегорожен бычками, стоявшими полукругом. К овцам просто так не проберёшься. Она решила схитрить, усыпить бдительность воинственно настраивающихся против неё бычков. Вместо того чтобы напасть, внести сумятицу в их ряды, вдруг повела себя странно, не по-волчьи. Миролюбиво легла на пол, стала кататься то на боку, то на спине. В несвойственной для волка манере вставала на лапы. Перед изумлённой публикой делала стойку на задних лапах, смешно подпрыгивала и снова распластывалась серым мешком. Переворачивалась с боку на бок, падала на спину, мирно подогнув лапы и жмуря глаза. Создавалось впечатление, что происходившее было ей безразлично. Если случайно оказалась в загоне, то только чтобы развеселить эти милые лобастые рогатые мордашки. Волчица всем своим видом показывала миролюбивость и дружелюбие. Она не жаждет их крови. Наоборот, грудью защитит своих друзей от любого другого кровожадного хищника.
Бычки тоже повели себя совершенно странно. Не стремились вместе напасть, раздавить, растоптать волчицу. Образуя вереницу и выставив вперёд рога, они шумно дышали носами, втягивая в себя воздух, перемешанный с запахами странного существа, заворожённо уставившись на Бике, неуверенно держа зыбкий полукруг. Волчица словно загипнотизировала бычков, лишив их воли к нападению, способности предпринять что-то против неё. Как назвать это поведение: массовым гипнозом, устроенным волчицей; поголовным страхом, приведшим к оцепенению, состоянию неподвижности? Наверное, можно было назвать по-всякому.
Молодняк, нерешительно смыкающий зыбкий полукруг, не успел даже испугаться, как в мгновение ока волчица метнулась в середину, разогнав его. Неожиданным прыжком и мёртвой хваткой впилась в шею одного молодого бычка, возглавляющего противостояние группы. Бычок от неожиданности и боли страшно заревел, стал подпрыгивать, лягаться задними ногами с волчицей на шее. Он с выпученными от ужаса глазами понёсся по загону, мотая рогатой головой, стараясь высвободиться из острых и цепких клыков смерти.
