Медсестра Кристина, так звали новую любовь раненного солдата, была скромна, учтива и добра к пациенту. Виталий тоже старался быть сдержанным, но, со временем, чувства, в каком-то эфемерном, незримом и неслышимом диапазоне, начали говорить о себе. Кристина, как оказалось, тоже испытывает нечто подобное. Сначала это была жалость, которая со временем переросла в нечто большее, чем просто симпатию – во влюбленность. На третий месяц пребывания в клинике между медсестрой и пациентом Цибиным начался настоящий роман. Она поддерживала его во всём и подбадривала, как могла. Он же, в свою очередь, изо всех сил пытался стать тем, кто её достоин. Сначала, вновь научиться ходить. Кристина оказалась его личным маяком, его точкой «Б», его, почти невыполнимым заданием. Но развеивать убеждения в том, что для того, кого сравнивали с Маргеловым, есть что-то невыполнимое, Цибину было не впервой.
Через одиннадцать месяцев после поступления, пациент Цибин сменил статус на бывшего пациента. Из клиники он вышел, лишь слегка опираясь на трость и руку своей рыжеволосой возлюбленной. Вскоре он устроился на работу в милицию, инструктором по стрелковому оружию, отремонтировал старую квартиру, в которую после ремонта переселилась новая избранница. Всё шло своим чередом и Цибину казалось вот он – второй шанс на счастье.
Но, как уже говорилось выше, только казалось. В один из теплых летних дней,
в тире, где проводил очередные занятия будущий Виталька-дворник, случился небольшой инцидент. При попытке помочь одному из новоявленных стражей правопорядка правильно захлопнуть ствольную коробку «Калашникова», протеже, в совсем не подходящий момент, сделал всё как надо и прищемил кожу ладони своего наставника. Травма шуточная, но занятия закончили раньше времени, а инструктора отправили залечивать «рану, полученную при исполнении» в домашних условиях. По дороге домой Цибин прошёлся через небольшой рыночек, прикупив немного свиной вырезки. Инструктор рассчитывал к приходу благоверной с работы пожарить отбивных, которые, по её словам, так божественно умел делать только он. Однако, тихонько (привычка осталась еще со службы) открыв входную дверь, Виталий понял, что невеста дома и, как выяснилось мгновением позже, не одна.
Войдя на порог зала, майор узрел, как его любимую, возложив её стройные ноги себе на плечи, ритмично вдавливает в диван совсем юный мальчишка, не старше тех, которых он, ещё несколько лет назад, учил вязать вокруг ног портянки. Следующие несколько минут были как в тумане. От очередного греха на душу, только уже в мирное время, сберег сосед, прибежавший на крики девушки и оглушивший Цибина, лежавшей на видном месте деревянной скалкой. Мгновением позже, майор бы перешёл от вульгарного уличного избиения к тому, чему учили в армейском спецназе – просто свернул бы щенку шею. Потом были милиция, следователь, суд.
Виталию удалось избежать путешествия в «места не столь отдаленные», подкупив служителей Фемиды. Срок дали условный. Но для этого экс-армейцу пришлось влезть в грабительский кредит – деньги нужны были немалые и срочно, а под следствием занять их, даже у самого бессовестного банка – задача не из простых. Но у майора получилось. Правда, с возвратом долга возникли проблемы. С работы уволили. На другую, с условкой, брать не хотели. В итоге пришлось продать часть своей квартиры. Благо, соседи за стенкой оказались людьми довольно состоятельными и выкупили две из трёх, имеющихся в собственности Цибина, комнат. Вот так, семидесяти пятиметровая трёшка превратилась в двенадцатиметровую гостинку.
