Лишь в детстве мы справедливо не понимаем, отчего родные нам люди целыми днями пропадают на работе вместо того, чтобы дарить нам своё тепло? Почему в магазине мы не можем взять всё то, что нравиться, ведь это производят для нас? Почему умерла соседская девочка, хотя ее заболевание врачи лечить умеют? Просто у родителей не было достаточно денег. Но разве они не хотели её спасти? Разве сама четырехлетняя девчушка не хотела жить дальше, вырасти, влюбиться, самой стать мамой и любить уже своих детей? Кто сможет дать внятные ответы на эти вопросы?
Это вопросы детские, но они самые правильные. Взрослые разучились их задавать. Разве, что в минуты крайнего отчаяния. Зато, научились отвечать многозначительное «потому что»… Но, ребенка этот ответ вряд ли устроит. Точно так же как и меня. Именно поэтому я еду на самом обычном поезде на Юг самой большой страны в самый обычный город, чтобы узнать о его самых обычных бедах и самых трагических судьбах. Я довольно долго писал Марку «одну правду». Он её принял, потому, что это было легко. Настало время мягко подтолкнуть к «правде другой», которая находится по ту сторону больших денег. Это не заговор против президента. Это путь в кабинет к тому брутальному хирургу, который ржавыми пассатижами удаляет колючую проволоку, которой окутали наше сознание демоны, состоящие на службе и довольствии у Всемирного эквивалента несправедливости.
Вы, наверное, уже давно хотите спросить – причём тут «старина Альфред», который во всём виноват? Да, притом! Вся современная экономика и есть «Альфред». Он так затуманивает наш разум, что мы отказываемся видеть реальные ценности, предпочитая замещать их подложными, вбитыми нам в головы безжалостными палачами. Нас посадили на цепь уже давно. И с каждым годом эта цепь становится всё короче. Мы как щенки, которые родились в будке, видевшие только её стены, трехметровую кладку кирпичного забора, да хозяйский дом. Белый или красный – неважно. И мы знаем, что добрый хозяин утром и вечером нальет в миску помоев, энергии от которых хватит, чтобы дожить лишь до следующей пайки. А если удачи будет достаточно, чтобы спугнуть вора, позарившегося на хозяйское добро – добрый господин будет доволен, погладит, а возможно, даже наденет новый, красивый ошейник! Вот другие шавки обзавидуются! А если, вдруг, миска будет пустовать день-другой, так на то, несомненно, есть объективные причины. Экономический кризис, какой-нибудь. Ведь им всегда очень удобно маскировать всё что угодно. Этот соус подходит к любому блюду! Ну, а дворняга потерпит. Куда она денется? Ну, конечно, есть небольшая вероятность, что удавится на своей же цепи, пытаясь понять – какова жизнь там, за кирпичным забором? Может, там тоже есть миска, да ещё и не пустая?
Вся прелесть в том, что цепь есть у каждого, только длинна разная. Разная и пайка. И этой пайки лишиться боятся абсолютно все. Все боятся быть выдернутыми из своей зоны комфорта, оторванными от того, к чему так привыкли. И на этом можно играть, словно на арфе. Затрагивая то по одной струне, то проходясь, в одном порыве, сразу по всем. Но к каждому цепному псу нужно подобрать свою мелодию. Одну из новых мне придется разучить в ближайшую неделю. Ноты произведения под названием Макс Мосин у меня с собой.
***
10 февраля
Макс открыл глаза, буквально, за секунду до того как будильник жалобно пискнул, просигнализировав хозяину о том, что пресловутые 8:00 уже наступили. В этот день владелец нехитрого, но, вместе с тем, дорогого творения мудрых и продвинутых японцев, не преминувших заработать на тяге зажравшихся европейцев к хай-тек дизайну, никуда не спешил. Сейчас он не спешил даже предотвратить второй, более громкий писк электронного устройства, который должен был раздаться меньше чем через минуту, если не нажать на кнопку, извещающую нехитрый цифровой мозг о том, что человек проснулся. Макс прекрасно понимал, что через несколько десятков секунд будильник зазвонит вновь. Однако, это было нужно, чтобы не человек, а безжалостный механизм, не имеющий ни стыда, ни совести, всё-таки разбудил спящую рядом девушку, и как бы намекнул, мол – уже утро! А значит, пора и четь знать, собираться и ехать восвояси.
