Я не мог с полной уверенностью сказать, что до сих пор влюблен в Диану. Наши отношения никогда не достигали такой ясности. Мы то сходились, то расходились, подобно двум лозам, вьющимся по шпалере, но в лучшие моменты между нами рождалась настоящая духовная связь, ощущение столь серьезное и зрелое, что я его даже побаивался. Вот почему я так тщательно скрывал свои чувства. Думаю, Диане тоже стало бы не по себе.
Я до сих пор вел с ней воображаемые беседы – как правило, поздней ночью. Реплики в зал, где моим зрителем было лишь беззвездное небо. Я тосковал по Диане, – пожалуй, из чистого эгоизма, – но умом понимал, что на самом деле мы никогда не были вместе. Я был совершенно готов о ней забыть.
И не был готов встретиться с ней снова.
* * *
Когда я стряпал себе завтрак, Джейсон сидел на кухне. Он приоткрыл дверь, и по дому гулял приятный ветерок. Я же всерьез подумывал о том, чтобы бросить чемодан в багажник «хендэ» и уехать куда подальше.
– Расскажи про это НЦ, – попросил я.
– Ты совсем газет не читаешь? – осведомился Джейсон. – В Стоуни-Брук студентов-медиков изолируют от внешнего мира.
Разумеется, я кое-что знал, по большей части из новостей или разговоров в столовой. Знал, что НЦ означает «Новое Царствие». Знал, что это христианское движение, возникшее после Октябрьских событий, – по крайней мере, формально христианское, хотя и мейнстримные, и консервативные церкви от него открестились. Знал, что «Новое Царствие» привлекает в основном молодежь, недовольную порядком вещей. На первом курсе несколько моих однокашников бросили учебу и перешли под крыло НЦ: сменяли ухабистую академическую карьеру на менее утомительный путь к просвещению.
– На самом деле это всего лишь милленаристское движение, – сказал Джейс. – К миллениуму опоздали, зато теперь, когда на носу конец света, как раз успели.
– Другими словами, секта?
– Нет, не совсем. «Новое Царствие» – популярное название всего спектра христианских гедонистов, так что это не секта, хотя в рамках движения существует что-то вроде сект. У них нет ни единого лидера, ни Священного Писания, если не считать трудов некоторых псевдотеологов, тем или иным боком связанных с НЦ, – Эс Ар Рателя, Лоры Грингейдж и им подобных…
Я видел их книжки на полках драгсторов. Теология Спина, вопросительные названия: «Мы узрели второе пришествие?» или «Переживем ли мы конец света?».
– …и никакой внятной повестки, разве что коммунализм по выходным. Но людей привлекает не теология. Видел записи собраний НЦ? Тех, что они называют «экстазис»?
Видел. И, в отличие от Джейса (тот всегда сторонился плотской тематики), понимал их притягательность. Однажды мне попалась видеозапись с прошлогодней сходки в национальном парке «Каскейдс»: нечто среднее между баптистским пикником и концертом «Грейтфул дэд». Залитая солнцем лужайка, полевые цветы, ритуальные белые одежды, парень – сплошные мускулы, ни капли жира – трубит в шофар. К ночи запылал костер, появилась сцена для музыкантов, а чуть позже ритуальные одежды упали на траву и начались танцы, местами переходящие в более интимное общение.
Центральные СМИ рассказывали о подобных мероприятиях с демонстративным омерзением, но я не видел в них ничего, кроме невинной детской непосредственности. Никаких проповедей, лишь несколько сотен паломников, смеющихся в лицо верной смерти и любящих ближнего своего всеми доступными способами. Накатанная на множество дисков, эта запись ходила по рукам во всех студенческих общежитиях США, и Стоуни-Брук – не исключение. Не нашлось бы полового акта достаточно пуританского, чтобы будущий медик, заскучав, отказался бы на него передернуть.
