Но мысли занимал совсем другой мужчина. И его обжигающий взгляд я почувствовала на себе. Только на миг. А после каждый включился в эту срежиссированную пьесу, отыгрывая свои роли.
Фарс. Злая шутка судьбы...
Мой отец выступает вперед, выдавая привычные фразы.
Далее партия Амирея. Он говорит стандартные приветствия хозяевам приема и поворачивается к виновнице торжества. Делает плавный жест ладонью в сторону одного из своих сопровождающих и тот мгновенно подает ему изысканный букет. Не вычурный, изготовленный из нежнейших голубых такерелей, редких и обладающих тонким ароматом.
Амирей протягивает букет в мою сторону и произносит речь без улыбки. Я знаю, что сейчас все присутствующие превратились в слух. И ещё то, что после этого момента уже ничто нельзя будет отыграть назад. Слушаю, словно приговоренная на казнь, понимая, что помилование не положено, так что взывать к этой самой милости вовсе не стоит.
– Я рад приветствовать вас, Александра! Примите мои искренние поздравления с совершеннолетием, и позвольте выразить моё восхищение!
Он протягивает широкую ладонь, и я без колебаний вкладываю в нее свои пальцы. Губы ториди сухие и холодные, как и он сам. На мгновение наши взгляды встречаются: любопытство и расчет, ну может быть толика удовлетворения от увиденного. Что разглядел в моих Амирей, останется загадкой.
Он не спешит отпускать мою ладонь, слегка потянув на себя, вынуждая следовать его невербальному приказу сделать шаг, развернуться и встать с ним рядом. Прикрываюсь букетом, как щитом, выполняя требуемое.
– Господа, – обращается он ко всем присутствующим, а также слегка кивая в сторону, оказавшимся теперь за спиной собственным сопровождающим. – Я рад всем вам сообщить первыми, что Александра Сандовская является таине, – он выдерживает паузу, пока по залу проходит удивленный шепоток, а я буквально чувствую, что мой затылок сейчас просверливает чей-то взгляд. – И я, Амирей Малик, ториди Эдеи, заявляю на неё своё право!
Он вновь подносит к своим губам мою ладонь, теперь уже не склоняясь, а лишь демонстрируя этот жест другим. Хочется вырвать руку, но кому есть дело до моих желаний?
– Уверен, Александра, как и все, будет рада узнать, что Росси получает статус столицы империи, как минимум на ближайшие тридцать лет, а стало быть, ей не придется покидать родину.
– Благодарю, эта новость действительно приятная, – произношу, лишь надеясь, что ирония не вырвалась столь явно. Но, судя по дрогнувшему уголку губ – заметил.
Краткая борьба взглядами. Да в черную дыру всё! Плевать я хотела на это, как и ему глубоко безразлично мое мнение по поводу столь щедрого предложения, которое по природе своей – ультиматум. Нет, я не стану спорить и брызгать ядом. В конце концов, это может навредить моей семье, да и моей родине, если о характере ториди слухи не врут. Надо быть гибкой. Гибкие не ломаются. Соответствовать – это я могу. Но не более, не более.
Вы ведь всё поняли, уважаемый? Также как и я.
Неожиданно Амирей усмехается. В улыбке его и Дана есть что-то общее...
От последней мысли хочется сжать кулаки. Кажется, ты серьезно влипла, Сашка!
– А от вас, господа офицеры, ожидаю уважения к избранной, и надеюсь на вашу защиту моей таине.
Ториди Малик смотрит выжидающе на своих подчиненных.
Я же чувствую, как меня начинает откровенно потряхивать.
Секунда и Данрод Лейни, эдеец и рид, первым делает шаг навстречу, опускается на одно колено, и взяв мои уже заметно подрагивающие пальцы в свои, произносит бесстрастно.
