– Думаешь, он бросит меня? – спрашиваю, разворачиваясь, и хочу увидеть правду. Не услышать, а именно прочитать его мнение во взгляде. То, что Лев не лжёт, я поняла давно, он человек слова.
Мужчина делает шаг в сторону и, взяв полотенце, протягивает его мне.
– Я бы не бросил, а за него ответить не могу. Это ведь ты была его жена, подумай.
– Устала думать. Хочу спросить у него. Скажи, я могу ему позвонить или встретиться? – сжимаю полотенце так сильно, что костяшки белеют. Я должна знать, что меня всё ещё любят и ждут. То бремя, что лежит на душе, давит, и мне элементарно нужна поддержка.
– Через два дня будет первое слушание, и мы поедем в город. Я посмотрю, что можно устроить.
– Судов будет несколько?
– Мы постараемся сделать всё как можно быстрее. Доказательства уже есть, Эдуарда нужно только додавить.
Лев так зло сжимает руки, что я понимаю, что дело тут нечисто. У этой парочки есть свой интерес, но они по какой-то причине не могут наказать гада, вот и нашли меня.
Хочу ли я знать правду? Возможно. Но я поняла одну простую вещь: в личном белье лучше не копаться. Когда всё закончится, мы разойдёмся в разные стороны – и всё. Я попробую как-то выжить, а парни получат свои звёздочки за громкое дело. А оно будет именно таким, ведь помимо Эдуарда полетят и другие головы. Всплывут все, кто с ним связан, все поставки и отмывания денег, незаконные продажи (и не только оружия, но и живого товара), покушения…
Когда я узнала подробности, то сама дала себе слово посадить гада. Чтобы хоть на одно ничтожество в этом мире стало меньше. Ведь, возможно, упрятав его за решётку, я спасу много жизней. Не только друзей, но и тех, кого заказали или кого похитили.
– Хорошо. Теперь я могу одеться? – прикрываюсь полотенцем и, повернув голову, смотрю на свою разукрашенную спину. Прощайте, открытые платья и топики. Здравствуйте, туники и блузки.
– Конечно. И, кстати, ты шикарно выглядишь!
– Вруша, – усмехаюсь, закутываясь в полотенце.
– В человеке важна не только внешность, но и душа. А у тебя, Мари, она яркая и большая! – если он хочет так подбодрить меня, то зря.
– Увы, смотря на себя в отражение, души я не вижу, лишь израненное тело.
Лев усмехается, а потом, глядя мне в глаза, стягивает свою рубашку, в которую успел одеться. Откидывает её в сторону и подходит ближе, чтобы я смогла рассмотреть многочисленные отметины на его теле. Дырки от пуль, следы от ударов ножом… Местами видны и кривые рваные раны.
– Прости, я не смогу тебя успокоить и сказать, что всё пройдёт. Нет, это останется. Если не на теле, то в душе уж точно. Но это мой опыт, моя история. Каждая такая отметина говорит о спасённых людях. И это не драки в барах или что-то подобное, все ранения получены в бою.
– Теперь мне даже стыдно, что я получила свои раны в аварии. Увы, но я никого не спасла.
– Ошибаешься. Ты спасала Яра, Илью, сбежала и не осталась с друзьями, так как боялась, что и они пострадают. Ты не сдалась и выжила, хотя была на волосок от смерти. Мари, твоё сердце дважды останавливалось. Помнишь? – конечно, не помню, но я прочитала это в истории болезни. Меня дважды достали с того света… или я вернулась сама.
– Думаешь, я выжила, чтобы вам помочь?
– Почему нам? Ты многих спасёшь! А тело заживёт! Кстати, если тебя смущают шрамики, пластическую хирургию ещё не отменяли! Обещаю всё оплатить! – улыбается и протягивает руку.
