– Айдате зараз вместе за ней, – не дал ей закончить Барков. – Хочу взглянуть на девочку, о которой вы здеся калякаете.
Они остановились у калитки дома Коноваловых.
– Сейчас я, – сказала Пелагея, оставив «гостей» во дворе, а сама поспешила в избу.
Через пару минут она появилась на крыльце с встревоженным лицом и трясущимися руками.
– Чего одна? – спросила Нюра, не заметив, как сильно изменился в лице Ярёма.
– А нету девочки-то, – развела удручённо руками Пелагея. – Мальцы мои сказывали, что казак за ней приходил. Микитой Караваевым назвался. Вот, дескать, он девочку и увёл.
– Как, говоришь, назвался? – нахмурилась Нюра.
– Микитой Караваевым.
– Чтой-то я не припомню эдакова.
– Да он не здешний, а с Лямбурга. Ещё, помню, Егорка Бочков сказывал, что этот Микита зараз девочку к нам в Яицк «погостить» отряжал.
«Никита Караваев! – обожгла мозг Баркова тревога. – Так и есть. Этим именем казаки называли проходимца Анжели! Неужто граф отпустил его? А быть может…»
– Куда он повёл девочку? – побледнев, спросил Барков, ненавидяще глядя на растерянную казачку.
– Вон туда, к реке, – указал малец, выглянув из-за матери и шмыгнув носом.
– Он один был?
– А я почём знаю, – ответил малец. – К нам в избу один заходил, а тама кто его знает.
Капитан развернулся и поспешил к калитке.
– Ты куды, Ярёмушка? – крикнула ему вслед Нюра.
– Девочку возвернуть, чтоб кара Господа на ваши бошки не обрушилась, – не оборачиваясь крикнул Барков, убыстряя шаг, и подумал: «Если настигну этого проклятого француза, то убью незамедлительно!»
Шум утих, и казаки с удивлением посмотрели на «юродивого».
– Чаво тебе тута надобно? – грубо спросил Егор Зотов.
Барков остановился и поклоном поприветствовал собравшихся.
– Хочу вот полюбопытствовать… не подходил ли к вам казак Никита Караваев?
Кое-кто ухмыльнулся, другие с недоумением смотрели на «юродивого». Ерофей Ружейников и Матвей Плотников поднялись, стараясь через головы казаков разглядеть странного пришельца.
– С ним должна быть девочка. Вот её я и ищу!
– С утра вроде юродивым был, а сейчас… – округлил глаза Зотов. – Сейчас он и на помешаного не походит?
– А может, он и беды на бошки наши зараз выдумал? – выкрикнул Борис Хвостов.
Казаки вновь загудели, как встревоженный улей, горячо обсуждая странность поведения пришлого «юродивого».
– А может, он комендантом к нам подослан? – послышались недоброжелательные выкрики.
Барков уставился на них и с усмешкой сказал:
– Подсобите мне девочку сыскать, казаки? А когда я калякал с вами давеча у атамановой избы, то не в себе был. Не взыщите уж. Эдакое, быват, на меня находит!
Зотов помрачнел.
– Ты на государя нашего хулу возводил и непотребности высказывал!
– Так то в помутнении пребывал я… уж не взыщите!
– И впрямь всё запамятовал, что язык твой пёсий молол?
Барков улыбнулся. Эта улыбка окончательно «огорчила» казаков.
– Может, камень на шею, да в Яик его? – предложил выкриком Борис Хвостов.
Страсти разгорелись с удвоенной силой. Барков стоял, потупив глаза. А сторонников Зотова и Хвостова становилось всё больше; те, кто колебался, примкнули к большинству, и в конце концов Матвею Плотникову пришлось махнуть рукой и сердито проворчать:
– Видать, придётся и мне согласие дать.
Все охотно согласились с ним. Казаки повернулись к Баркову, на которого пристально смотрел Зотов.
На губах капитана мелькнула еле заметная улыбка. И вдруг… Он вздрогнул.
