И все же она выглядела сексуально.
– Жируха, – обозвала Серена свое отражение. Затем потянулась за зубной щеткой и медленно начала чистить зубы, думая об Эрике. Даже несмотря на то, что, судя по всему, он отрывался покруче ее, ему удалось не вылететь из пансиона и поступить в Браун. Эрик был хорошим сыном, в то время как из Серены вышла плохая дочь. Это так несправедливо.
Она нахмурила брови.
Ну и что такого в том, что ее выкинули из пансиона, оценки были весьма заурядными, а единственной внеклассной работой стал тот странный фильм, который она сняла для кинофестиваля школы «Констанс Биллард»? Она собиралась доказать им всем, что не такая плохая, какой ее считают. Она поступит в какой-нибудь колледж наподобие Брауна и наконец станет… кем-то.
Не то чтобы она сейчас была никем. Серена – та, кого все помнят. Та, кого так любят ненавидеть. Ей не нужно было стараться, чтобы выделиться: она и так выделялась больше, чем все окружающие.
Девушка выплюнула зубную пасту в раковину.
Да, она определенно поедет в Браун на следующих выходных, пусть путь и будет долгим. Ей должна улыбнуться удача. Всегда улыбалась.
Счастливчики и одиночки из Вест-Сайда
– Уродка, – прошептала Дженни Хамфри, обращаясь к своему отражению.
Она стояла перед зеркалом, задержав дыхание и пытаясь максимально выпятить живот. Тот выпирал, но не так сильно, как грудь, которая для среднестатистической девятиклассницы была просто огромной. Розовая сорочка свободно свисала с груди до колен, скрывая оттопыренный живот и короткие ноги. Она росла вширь вместо того, чтобы тянуться вверх, как Серена ван дер Вудсен, старшеклассница из «Констанс Биллард» и кумир Дженни. Огромная грудь Дженни лишила ее последней надежды на то, чтобы выглядеть так же круто, как Серена. Этот бюст был болью всей ее жизни.
Дженни выдохнула и стянула сорочку через голову, чтобы примерить новый черный топ, который она вчера купила в Urban Outfitters по дороге из школы. Натянув его на плечи и втиснув грудь, она посмотрела в зеркало. Теперь вместо двух огромных шаров на нее смотрела исполинских размеров моногрудь. Она выглядела безобразно.
Заправив за ухо прядь кудрявых каштановых волос, Дженни в отвращении отвернулась от зеркала. Натянув старые школьные спортивные штаны, она отправилась в кухню, чтобы налить чаю. Ее старший брат Дэн как раз выходил из своей комнаты. Вопреки обычному утреннему испуганному виду с всклокоченными волосами и затуманенным взглядом сегодня его глаза были широко открыты и горели ярко, словно он всю ночь провел, бодрствуя и заливаясь кофе.
– Ну и? – спросила Дженни, когда оба вошли на кухню.
Она смотрела, как Дэн насыпает в чашку растворимый кофе и наливает в нее кипяток. Он не был особо привередлив по части этого напитка: стоя у раковины, брат молча помешивал кофе ложкой, наблюдая, как коричневая жижа расходится кругами по кружке, становясь более однородной.
– Я знаю, что вчера ты встречался с Сереной, – нетерпеливо сказала Дженни, скрестив руки. – Так что было? Все прошло отлично? В чем она пришла? Что ты делал? О чем она говорила?
Дэн отхлебнул кофе. Дженни всегда приходила в излишнее возбуждение, когда дело касалось Серены. Ему нравилось мучить сестру.
– Ну же, расскажи хоть что-нибудь. Чем вы занимались? – настаивала Дженни.
Дэн пожал плечами.
– Ели мороженое.
Дженни уперла руки в бока.
– Ух ты! Очень интимно.
