Сплин. Весь этот бред - страница 9

Лишь бы мы проснулись в одной постели

Скоро рассвет, выхода нет,

Ключ поверни – и полетели,

Нужно писать в чью-то тетрадь

Кровью, как в метрополитене

Выхода нет, выхода нет

Сколько лет пройдет, все о том же гудеть проводам,

Все того же ждать самолетам

Девочка с глазами из самого синего льда

Тает под огнем пулемета

Лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели

Скоро рассвет, выхода нет,

Ключ поверни – и полетели,

Нужно писать в чью-то тетрадь

Кровью, как в метрополитене

Выхода нет, выхода нет

Дай, Джим, на счастье лапу мне,[1]

Пока фонарь горит в моем окне,

Пока мой кофе не совсем готов,

Пока соседи вызовут ментов

Дай, Джим…

Дай, Джим, на счастье лапу мне,

Все времена остались в стороне,

И часовые на своих постах

Забили стрелки на моих часах

Дай, Джим…

Дай, Джим, на лапу счастья мне,

Любовь не может двигаться в цене,

Любовь всегда одна, ни выстрела, ни вздоха,

Любовь – это когда хорошим людям плохо

Дай, Джим…

Любовь – это когда хорошим людям плохо

Ты просто вышли мне наколку,

Если не с кем выпить виски с колой,

Если не с кем снять двух девок на ночь,

Не с кем спеть под утро пьяным

Времени совсем в обрез,

А ты опять спешишь на Пер-Лашез

Джим…

В огне твоих расширенных зрачков

Исчезнут города и океаны

Из темноты глядят на нас

Глаза Марии и глаза Хуаны

Придуманные люди за окном

Диктуют нам последние страницы

Все ночи напролет глаза

Марии и Хуаны будут сниться

А ветер гонит снежный ком

А ветер гонит снежный ком

А ветер гонит снежный ком

Несет над городами и домами

Они идут по жизни босиком

Идут по жизни босиком

Идут по жизни босиком

Трясут пустыми рукавами

На белом поле незаметен снег

На черном – незаметны наши тени

Всего две линии вперед

Две линии вперед – и мы у цели

В огне твоих расширенных зрачков

Исчезнут города и океаны

Из темноты глядят на нас

Глаза Марии и глаза Хуаны

Прощай Мария, прощай Хуана.

Прощай Мария, прощай Хуана.

В одном из домов – там, где кофе и сигарета,

Те, кто придут узнать, что нас нет – простят нас за это

В этом году такое жаркое лето

Там наверху тихо течет раскаленная крыша

Окна открыты, на коврике мышка спит

Будет гроза – молнии ждут сигнала контрабандиста

На глубине прорвется сквозь сеть твоя Альтависта

И ты сыграешь азбуку Морзе

Симфонию Глюка

На клавиатуре

Так что навсегда уходя

Так что навсегда уходящее солнце замрет

В этом жарком июле

Альтависта

Альтависта

Альтависта

Я помню только комнату и стол

И желтый свет над ним

Я помню, как разбился на куски

Твой глиняный кувшин

Не спеши

Нам остается сделать ход

На линию вперед,

И нам помогут молоко и мед

Молоко и мед

От неба до последних этажей

Совсем подать рукой

Тебе давным-давно пора забыть

О том, кто я такой

Но постой

Ты не бросай стихи в огонь,

Огонь их не возьмет,

Тебя согреют молоко и мед

Молоко и мед

Я помню только комнату и стол,

И ключ дрожит в руке

Как будто я опять забыл зажечь

Фонарь на маяке

Вдалеке

Уже сигналят корабли

Весна растопит лед

И нас покинут молоко и мед

И нам помогут молоко и мед

И нас согреют молоко и мед

Молоко и мед

Разрезан на осколки,

Разбит на лоскуты,

Не пью и не курю

До наступления темноты —

Лучше бы пил

И курил.

Мой друг не пьет и не курит,

Лучше бы пил и курил,

Держал бы дома что-нибудь такое,

Я бы чаще к нему заходил —

Лучше бы пил

И курил.

Мой босс не пьет и не курит,

Лучше бы пил и курил,

Куда-нибудь засунул свой проклятый немецкий

И по-русски заговорил, —

Лучше бы пил

И курил.

Мой президент не пьет и не курит,