Послушная и сбитая с толку, я разомкнула губы, однако Ренат не торопился. Продолжая смотреть в упор потемневшим взглядом, провёл хлебом по верхней, затем по нижней.
Я ощущала его дыхание, исходящий от его тела жар, твёрдость мышц. Моё собственное дыхание участилось. Прикрыв глаза, я шумно выдохнула и тут почувствовала, как рука его с поясницы прошлась к затылку. Он ухватил меня за шею и притянул к себе. Слизал с моих губ мясной сок, а после положил в рот кусочек хлеба.
— Ешь, — тихий голос, обволакивающий меня бархатом. Я открыла глаза. Между нами было всего несколько сантиметров свободного пространства, а мне казалось, что даже эти сантиметры вдруг исчезли. Его лицо так близко…
— Вкусно? – спросил Ренат, когда я, едва прожевав, проглотила хлеб.
— Да, — выдавила я.
— И мне было вкусно, — сказал прежде, чем впиться в мои губы поцелуем.
Я задрожала, Ренат притянул меня ещё сильнее, буквально втиснул в себя. Не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я тронула его шею, провела по линии роста волос на затылке, запустила пальцы в густые тёмные пряди. Чуть сжала, чувствуя как происходящее отдаётся внутри меня волнительным, щекотным теплом. В ответ он, зарычав, углубил поцелуй, терзая мой рот, жёстко, напористо. Так, что я задыхалась, будто проваливалась в бездну, во тьму его глаз.
— Из тебя бы получилась хорошая жена, Котёночек, — усмехнулся мне в губы. Я тут же почувствовала болезненный укол. Могла бы получиться… А теперь я — любовница.
Рывком поднявшись, Ренат, не отпуская меня, отодвинул тарелки на край стола. Что-то звякнуло, упало и покатилось по полу… Кажется, ему было наплевать… Усадив меня на стол, он задрал подол и нетерпеливым движением стащил трусики.
— Расстегни платье, — приказал, жадно ощупывая меня взглядом. Я судорожно выдохнула. Уже от одного этого взгляда по телу моему бежали мурашки. Боже мой… Едва понимая, что делаю, потянула молнию на боку вниз и начала было стаскивать платье с плеч, но он сам откинул мои руки и нетерпеливо дёрнул. Ткань затрещала, я испуганно ахнула и взмолилась:
— Пожалуйста, не рви! Оно такое красивое…
— Купишь себе другие, — рыкнув, он снова дёрнул, но я вцепилась пальцами в его ладонь и опять прошептала:
— Пожалуйста.
— Снимай! – губы его едва шевелились, а голос звучал подобно рыку.
Я поняла, что он едва сдерживается, и, если я не потороплюсь, от платья останутся одни лоскуты. Неловко, как будто не могла скоординировать собственные руки и ноги, слезла со стола и потянула платье вверх. Едва не запуталась в нём — ощущала жадный взгляд Рената и окончательно терялась от этого. Наконец я осталась перед ним лишь в одном бюстгальтере. Чувствовала себя обнаженной… Смешно, ведь я и так была практически голой. Но помимо наготы… Он словно бы душу мою обнажил – смотрел так, что я понимала – он видит всю мою сущность. Руки дрожали, пальцы разжались, и платье упало на пол.
Сделав шаг, Ренат обхватил меня за талию и вновь усадил на стол. Расстегнул бюстгальтер. Откинул его на пол. Я сидела перед ним абсолютно голая и уже даже не пыталась прикрываться. Он видела меня всю, он знал меня всю, и прятаться от него не имело смысла. От таких, как он, не убежать, не спрятаться. Мужчина, способный подчинить взглядом и звуком голоса…
Губы Рената коснулись груди, и я безотчётно выдохнула. Тело стало чувствительным, каждая клетка кожи превратилась в сгусток нервных окончаний. Лизнув сосок, он подул на него, и тот затвердел. По телу прокатилась дрожь. И я понимала, что это уже не страх. Я реагировала на каждое его прикосновение, на его близость, на его слова… Разведя мои бедра, Ренат встал между ними и, ещё раз мягко коснувшись соска губами, прошептал:
