Дома он встретил полное и безоговорочное понимание. Маринка произнесла речь.
– Надо пользоваться, пока дают, папа, – рассудительно сказала Маринка. – Никого не слушай, поезжай прямо с утра. Окунись в забвение, расслабься, выброси мусор из головы – он того не стоит. Ведь даже МЕНЯ задолбала твоя жизнь, а каково тебе, бедненькому? Но не забывай, папа, что у тебя семья, пусть даже и ущербная, поэтому не пропадай навечно.
Дочернее напутствие перетянуло чашу весов. Последние сомнения отпали. Он отключил телефоны, проспал до одиннадцати, встал, почесался и поехал.
Погода в пятницу отлично способствовала активному отдыху. Похолодало, но незначительно. Минус десять, яркое солнце. Снег блестел, как новогодняя мишура. Машина резво бежала по выскобленной дороге. Проблемы начались после того, как он свернул с очищенной трассы и погрузился в беспорядочно разбросанные холмы Восточного плато. Дорога сузилась, потянулись бесконечные перепады по вертикали. Голые вершины, равномерно засыпанные снегом, чередовались лесистыми воронками и оврагами. Попуток и встречных машин уменьшилось на порядок. И вовсе не стало, когда на смутном горизонте обрисовались отроги Тогучанского кряжа, а дорога в очередной раз отпочковалась от основной.
Прогноз погоды, прослушанный на волне одной из FM-станций, подтверждал опасения. Грядущая ночь пройдет спокойно, днем похолодание, но самое интересное начнется завтра ночью, когда антициклон с севера врежет нам по первое число, напомнив, что понятие «сибирские морозы» никто пока не отменял.
– Тяжелый случай, друзья мои, – прокомментировал развязный ведущий. – Боже, как мы все истосковались по радикальным мини-юбкам. Представьте себе – весна, подснежники, робко пробиваются из-под юбок первые коленки… М-да. А впрочем, стоит ли волноваться? Синоптикам свойственно ошибаться. Оденемся же теплее и будем надеяться на лучшее. А пока встречайте: Владимир Пресняков – «Черное море»!
Максимов ехал по живописным предгорьям. Неиспорченная людьми природа открывалась, как пугающая бездна. Крутые зубастые скалы, исполосованные разводами минералов, сосновые перелески. Отчетливые, тщательно прорисованные линии встречи неба и земли. И снова холмы – со стекающими по откосам кустарниками, заваленные снегом низины. Солнце миновало пришибленный зимний «зенит», ринулось на запад и погрузило восточные склоны холмов в мерцающую тень.
Пансионат «Отрадное» он разглядел километра за три. Величавое строение на вершине холма, между двумя практически симметричными утесами. По мере приближения обрисовывались дополнительные строения, змейка лыжни, плавно огибающая утесы, компактный фуникулер, застрявший в нижней части холма. Дорога выделывала «восьмерки», а здание – то приближалось, то отъезжало. Издали похожий на гриб чагу, пансионат становился домиком замысловатой формы. Сложен из просмоленных бревен хитроумным узором, два высоких этажа, в отдельных местах – три, резные ставенки, островерхие башенки в мавританском стиле. Странная фигура в качестве венца – не дымник, не флигель, а просто голова шахматной лошади без функционального и эстетического смысла. Забавное сплетение лубочных мотивов, готики и всего того, что пришло на ум архитектору.
Хозяйственные постройки, стилизованные под теремки, сиротливо примыкали к дому. Русская банька с трубой, котельная. Шеренга съежившихся кустиков, украшенная шапками спрессованного снега. Между кустиками какая-то разнополая парочка не самого спортивного вида протаптывала лыжню.
