— Что со спиной? — Дед замечает приличный такой синяк в районе поясницы. Подходит, ощупывает прохладными пальцами.
Тихо шиплю. Больно.
— Скользко, упал, — коротко поясняю.
— Завтра после занятий водитель отвезет тебя на снимок. Позвонишь, отчитаешься о результатах, — снова приказ.
— Дед, да хорош. Это просто синяк…
Он не слушает, как всегда. Его слово должны быть последним. Уходит, хлопнув дверью.
Ну Амелина, дорого же ты мне обошлась. Минус тачка, плюс поход к врачу и персональный надзиратель.
13. Глава 13
Никита
Баллы... баллы... Что я там завалил? Тему по разделу стереометрии. Вот на кой черт мне это счастье?
Дальше листаю электронный дневник. Угу. По физике тоже слетел низко и экономику туда же уронил. Многовато. И правда надо че-нить подтянуть.
Интересно, в этом лицее можно проплатить баллы? В предыдущих прокатывало. Надо попробовать!
Закрываю учебники, так и не приступив к занятиям. Рюкзак собирать лень, утром покидаю что нужно, а если забуду, у меня есть обязательная копия. Ян не откажет.
Достаю планшет, вставляю в него белый лист, устраиваюсь на кровати, поставив подушку к стене. Зажав в руках простой карандаш, несколько минут просто смотрю на бумагу. У меня есть электронный планшет для рисования. Крутой, дед дарил на один из праздников. Но я все равно люблю карандаши. В них своя магия, рисунок получается атмосферный, с эмоцией.
Хобби, о котором знает только семья. Я не афиширую. Не брутально это, что ли, рисовать.
Рука двигается сама, выводя линию за линией. Закусив губу, ухожу в процесс, теряя связь с окружением.
Остались штрихи. Меняю простой карандаш на розовый, штрихую губы. Снова меняю цвет и уделяю много внимания глазам. Рисунок оживает, и вот уже на меня смотрит Амелина своим упрямым взглядом. По памяти получилось, у меня хорошая на лица.
Убираю рисунок в папку. Смотрю на часы. Увлёкся. Третий час ночи.
Вырубаю свет, включаю музыку в наушниках, обнимаю подушку и отрубаюсь до утра.
— Мкхм-м, — недовольно мычу, почувствовав что-то холодное в районе поясницы, как раз в том месте, где вчера получил синяк, и пытаюсь нашарить рукой одеяло.
— Вставай, Никита, — будит дед.
— Пять минут, — ищу спасение от него под подушкой.
— Ник! — тон превращается в командный.
— Да встаю я, встаю, — со стоном открываю глаза, вылезая из укрытия.
— Давно не видел, чтобы ты брал в руки карандаши, — перекатывает их пальцами по тумбочке. Приоткрывает папку, чтобы посмотреть рисунки. Захлопаю ее.
— Можно не лезть в личное? И из комнаты моей желательно выйти, — возмущенно смотрю на него.
— Приводи себя в порядок, жду внизу.
Ян вот кстати мог жить на первом этаже. Там есть неплохие комнаты, но мой гордый брат отказался. Вид из окон лучше, и тут я не спорю.
Растягиваюсь. Десять минут на утреннюю разминку, в душ, одеть форму лицея и вниз на завтрак — ежедневный план выполнен.
— Никита, я надеюсь, в ближайшее время увидеть исправленный средний балл, — медленно попивая чай с молоком, заводит любимую пластинку дед. — Ян, у тебя что-то болит?
— Нормально все.
Даже я по глазам вижу, нагло врет. Я успел забыть, что вчера ему прострелило спину и не отпускало до вечера.
— На меня посмотри, — требует у него старый генерал.
— Дед, нам ехать пора, — спасаю братишку от допроса.
Пока Ян грузится, втихаря сожрав две таблетки обезболивающего, дед напоминает мне про врача. С тоской смотрю на гараж, где скучает моя тачка.
